Стало темно, дождь усилился, Ян поднял воротник, чтобы защититься от холодных капель, и пошел к выходу, провожая взглядом знакомые надгробья.
«Им хорошо, для них все уже кончилось, а я должен еще мучиться. И непонятно, чего ждать», – думал он.
* * *
В пустом зале на небольшой сцене в институте репетировала самодеятельная группа «ЧП». Музыка для ребят была скорее средством самовыражения, чем попыткой привлечь к себе внимание. Ян, солист группы – высокий блондин с длинными волосами и голубыми глазами играл на гитаре и пел потусторонним голосом в стиле рока:
Это не для тебя: чрево матери – тесный тугой мешок.
Это не для тебя: беспрестанных рождений ужасный шок.
Это не для тебя: муки роста, когда ты не можешь ходить.
Это не для тебя, но мы все же сумели с тобой угодить
В этот бренный мир, в этот долгий плен,
Не проехать мимо больших проблем.
Находиться здесь, жизнь свою губя —
Это не для тебя! Это не для тебя!
В зале сидела девушка Яна, Инна, и наблюдала его выступление. Она всегда садилась сюда, потому что здесь Ян сразу же замечал ее и знал, что она его слушает.
Инна влюбилась в него с первого взгляда и сейчас, когда их роман продолжался уже больше года, снова подумала о том, как она любит его. Она любит его, а он хочет умереть. При мысли об этом ей стало так тяжело, что она чуть не расплакалась. Опустила голову и посмотрела на свои руки. «Все будет хорошо», – пробормотала она вслух и снова взглянула на сцену.
Ян пел, глядя куда-то перед собой, перебирая струны тонкими пальцами. В ответ на его слова в зале кто-то захлопал, и Инна узнала одного из друзей Яна – кажется, его звали Саша. Про Сашу Ян говорил, что тот любит травку больше девушек. Сам Ян тоже не отказывался от косячка, поэтому Инна подумала, что и сегодняшний вечер закончится традиционно: ребята будут курить траву и делать вид, что говорят о смысле жизни. На самом деле каждый из них говорил другому о бессмысленности собственного существования и искал точку опоры – ту точку, которую Инна обрела, только познакомившись с учителем. Но Яна не интересовали такие простые и ясные пути. Он предпочитал думать, что жизнь – это движение в никуда.
В последнее время Инна часто думала, что она не держит Яна, а цепляется за него. Она напоминала себе глупую рыбу, схватившую острый крючок. Этот крючок царапал горло, и ей все больше хотелось плакать.
– Знаешь, Ян, – иногда хотела сказать она ему, – ты не один видишь перед собой эту бессмысленную пустоту, я сама столкнулась с ней лет в пятнадцать, когда однажды ночью проснулась от странного ощущения. Все тело ломило, кровь прилила к голове. Казалось, что нечем дышать. Тогда я села на кровати и подумала, что вот прямо сейчас умру. И эта была какая-то легкая спасительная мысль…
После этого Инна срезала бритвой челку, покрасила ее в розовый цвет и стала подводить глаза черной тушью. Родители были в шоке: что же это такое, дочь стала похожа на чучело! Она стала слушать странные завывания, которые называла музыкой, и рваные ритмы этой музыки постоянно слышались из ее комнаты. А Инне казалось тогда, что она нашла то, что искала. Любовь, слезы и смерть – все это, если задуматься, очень похоже. Она познакомилась с такими же парнями и девчонками. Они курили траву и много говорили о себе, мало слушая друг друга. Девчонки почти все страдали анорексией. Они рассуждали о культе худого тела, и вскоре Инна тоже почти перестала есть. Сначала истончились руки и стали похожи на узловатые веревочки, потом ввалился живот, вылезли ребра. Инна стала напоминать маленькое несчастное привидение с красным ртом и запавшими глазами.
Так продолжалось больше года. Родители таскали ее к психотерапевтам, а она прятала еду, которой пичкали ее за обедом, и потом тихонько выбрасывала в мусорное ведро. Психотерапевты беседовали с ней об ответственности и любви, она смеялась – что эти толстые унылые тетки знают о любви? Это было смешно, правда, смешно, пока она не встретила Яна.
Она влюбилась в него со спины. У него были очень прямые плечи и светлые волосы, которые легко касались этих плеч. Впервые ей захотелось коснуться чьих-то волос, зарыться в них лицом, вдохнуть запах. Потом он обернулся, и она задохнулась, столкнувшись взглядом с его синими тоскливыми глазами.
