Все же бокс — великая вещь. Мозг будто отключается, ты действуешь на одних рефлексах, выработанных годами тренировок. Кто-то скажет, что это выглядит не так эффектно, как восточное рукомашество. Ну и что? Зато эффективно.
Меня учили использовать любые промашки противников. Тренер вколачивал в меня эту мудрость, как в боксерскую грушу.
Корпус Ахмараджи открылся. И это стало его фатальной ошибкой. Я не мог упустить такую возможность. Мой кулак пошел снизу вверх, словно поршень двигателя, угодив под ребра арабийцу. Что-то хрустнуло, и это прозвучало торжественным маршем для меня и похоронным для Ахмараджи. Все, больше он не боец. Я сломал ему ребро, а то и два. Лучше бы два, конечно. Жаль, что мне эта сволочь требовалась живой, иначе…
— Рик!
Запыхавшийся Лэмси поспел к шапочному разбору. Вместе с ним был еще один из «электриков». Я отправил к ним пинком скрючившегося арабийца. Конец ботинка угодил прямо в копчик Ахмараджи. Тот завыл, как волк на луну.
— Пакуйте его! Он ваш, — сказал я.
И бросился к своему автомобилю. Кто знает, может, еще не все потеряно и я успею догнать Джафара.
Ифрита подвело плохое знание города. Вместо того чтобы гнать на окраины, где в это время был только встречный поток, он порулил прямиком к центру, а там уже началось настоящее столпотворение.
Представительский седан посольства Арабии застрял в гигантской пробке. Моя машина оказалась через три тачки после его. Вокруг гремела настоящая какофония из автомобильных сигналов, криков раздраженных водителей и шума моторов. Но для меня это была сладчайшая из музык. Теперь у меня появился шанс.
Полиция осталась где-то позади, я обогнал их в двух кварталах отсюда. Вряд ли они быстро доберутся. С таким темпом разрастания пробки наверняка полицейские застрянут в паре светофоров до меня.
Придется действовать одному.
Я выскочил из машины, кинулся к посольскому седану, однако Джафар опередил мои намерения. Он ужом выскользнул на улицу и выставил, словно щит, водительскую дверцу своего автомобиля. Я с разбегу налетел на нее и треснулся лбом. Стекло пошло трещинами и осыпалось.
В глазах у меня помутнело, в голове взорвались бомбочки. Много бомбочек… Чтобы не свалиться без сознания, я опустился на корточки, сев спиной к автомобилю, и обхватил виски ладонями.
— Мистер, вам плохо? — На мое плечо легла сухая ручонка пожилой леди в красном деловом костюмчике и темно-розовой шляпке с пером.
— Нет. Все нормально. Спасибо за беспокойство, — не очень уверенно объявил я. Каждый звук отнимал у меня массу сил.
Она поцокала языком:
— Вы здорово ударились, мистер! Как только голова не раскололась!
— Бывает. Ничего страшного, я привык. Теперь мне гораздо лучше.
Я распрямился, покрутил башкой по сторонам. Меня ждал неприятный сюрприз. Арабийца не было видно. Успел удрать, пока я приходил в себя. Вопрос — куда?
Старушка по-прежнему смотрела на меня с участием.
— Мэм, этот иностранец, за которым я гнался… Вы не видели, куда он помчался?
— Видела, — радостно закивала женщина. — Этот цветной удрал туда, за угол.
Она махнула рукой направо. Не очень вежливо, но я не собирался учить пожилую леди хорошим манерам.
— Пожалуйста, догоните его и дайте ему прикурить. Эти твари должны знать, как нужно вести себя с белыми людьми. Мой прадед цветным спуску не давал, порол на ферме нещадно.
— Хорошо, мэм. Спасибо за помощь!
— Удачи, сынок! Сними с него скальп и повесь на стену.
Я перебежал дорогу под протестующий рев автомобильных клаксонов. На меня осуждающе глядели лица озлобленных водителей, под колеса чьих машин я чуть было не угодил.
Меня чуть не сбили. Хорошо, что машина ехала с низкой скоростью, я перекатился через капот и оказался на тротуаре.
— Козел! — проорала мне вслед платиновая блондинка в черных очках в пол-лица и выставила в окно средний палец.
Я завернул за угол и увидел широкую накачанную спину Джафара. Его голова возвышалась над большинством прохожих, что облегчало погоню.
— Держись, Гулливер долбаный!
Нас разделяло примерно пятьдесят ярдов, я рассчитывал покрыть это расстояние за несколько секунд.
Но тут ифрит повернулся, почуяв мой взгляд.
