Её мысли обратились к Кинану. Что-то он поделывает? Хватает ли у него сил справляться с хозяйством? Она любила его, и всё же, когда время пришло, покинула, оставив в одиночестве. Конечно, таково было его собственное желание, и всё же жаль, что это случилось.
Но ведь он был воином и, значит, обладал правом выбирать, когда и где встретить свою смерть. Только бледнолицые отрицали право воина делать в этом смысле свой собственный выбор. Тащили человека в больницу, где он медленно умирал, переполняясь чувством горечи по мере того, как тело все больше и больше слабело. Фар Трейвелер тоже сделал свой выбор.. Он не захотел умирать на больничной койке, вдали от неба, от Матери-Земли, от запахов и звуков гор.
Элири припомнила его последние мгновенья. Это было здорово, по-настоящему здорово. Он умер, как и жил — на свежем воздухе, на свободе. Она зажала кулон в левой руке.
— Взгляни на меня сверху, родной мой человек. Я всегда, всегда буду любить тебя, и ты не забывай меня. Пусть здесь, на чужой стороне, твоя мудрость ведёт меня, как и прежде, как в том мире, который я оставила.
На мгновенье возникло ощущение ласкового прикосновения руки к волосам — точно так старик успокаивал её в те времена, когда Элири была совсем крошкой. Она почувствовала, что он рядом, что он тоже любит и помнит её, даже там, на небесных тропах, которыми теперь ходит. Девушка улеглась на раскатанную постель и заснула с улыбкой на губах. И если поутру она помнила не всё, что снилось ей этой ночью, то так, наверно, и должно было быть.
Ночью пошёл лёгкий дождь. Пока она спала, Кеплиан вошли в дом и теперь спокойно дремали под его прочной кровлей. «Это хорошее место, названая сестра, — сказала кобыла, как только Элири открыла глаза. — Здесь столько травы, что нам её не съесть никогда. Вода свежая, и Серые не смогут проникнуть через вход с рунами».
— А как насчёт Кеплиан? — поддразнивающим тоном спросила девушка, но кобыла явно не была настроена шутить.
«Думаю, некоторые жеребцы смогут пройти. Может быть, и некоторые кобылы, вот как я, к примеру. Жеребята, по-моему, пройдут все. Они невинны, на них пока не лежит печать Зла».
Элири задумалась над её словами.
— По-твоему, руны оценивают степень вины? Может быть, и так. Но ведь ты не совершила никакого зла, верно?
«Да, и всё же руны не сразу позволили мне пройти. Думаю, потому, что мы из тени. Только когда наши с тобой сознания соприкоснулись, сила, которая мешала мне, исчезла. — Потом она добавила уже мягче: — Хотелось бы мне знать, названая сестра, была ли наша встреча случайной? Если бы мы не стояли друг за друга, то неизвестно, что было бы с каждой. Я… Я испытываю к тебе такие чувства, каких не испытывала по отношению ни к кому из своих соплеменников. Ты для меня поистине названая сестра». — Она вопросительно и в то же время с надеждой смотрела на девушку.
— Я чувствую то же самое. — На мгновенье их взгляды встретились; серые глаза и, другие, сверкающие алым огнём, неотрывно смотрели друг на друга. Потом Элири негромко рассмеялась. — От всех этих разговоров у меня разыгрался аппетит. Пойду-ка я поищу хорошенькую жирненькую птичку, чтобы как-то справиться с ним.
Проходя мимо кобылы, она ласково погладила её. Тарна испытывала чувство глубокого удовлетворения — её названая сестра все понимала.
Дни мирно шли за днями. Друзья расслабились, спали, когда чувствовали усталость, ели, когда приходил голод. Время от времени Элири покидала каньон, чтобы поохотиться, хотя и не считала это обязательным. Здесь вполне хватало мелкой дичи, в случае осады или болезни с голоду она не умрёт.
Однако по мере того, как шло время, ими всё сильнее овладевало необъяснимое беспокойство. Хилан больше не нуждался в материнском молоке. Теперь он ел траву, которая в изобилии росла у него под копытами.
Прошло, наверно, несколько недель, когда Элири и Тарна внезапно ощутили притяжение со стороны внешнего мира. Они безмолвно посовещались и тут же начали действовать. Девушка подозвала свою послушную лошадку и торопливо взнуздала её.
Хилан остался, а кобыла и человек покинули каньон и поскакали вниз по тропе, направляясь в предгорья. Когда они поднимались сюда, то брели медленно, не спеша, однако сейчас мчались прямо к своей цели — к реке. И через день быстрой езды оказались на месте. Элири поднялась на один из холмов и оглянулась.
