Обстановка в квартире Пушкиных на набережной Мойки перед свадьбой Екатерины Николаевны и Жоржа Дантеса была чрезвычайно сложной и драматичной. Семья и близкие раскололись на два враждебных лагеря. Екатерина была влюблена в Жоржа и не только защищала, но и боготворила его. Часть семейства Гончаровых были на стороне Екатерины и Жоржа. Наталья Николаевна испортила отношения со старшей сестрой, всячески отговаривая ее от брака. Ведь любимый ею человек становился мужем ее родной сестры. Между ними возникали ссоры. Екатерина упрекала младшую сестру в скрытой ревности: «Вся суть не в том, что ты не хочешь, ты боишься мне его уступить!»
Пушкин ненавидел будущего мужа Екатерины, приготовления к свадьбе приводили его в неистовство. Временами у него возникали сильнейшие вспышки гнева. Жившая в квартире Пушкиных другая сестра Натальи Николаевны, Александра, девушка скромная, умная и одаренная, была целиком на стороне Александра Сергеевича и всячески поддерживала его. Она нежно заботилась о своих маленьких племянниках, помогала Пушкину материально. Уже после дуэли недруги Александра Сергеевича пустили сплетню, что Пушкин был с нею близок. Якобы Александра потеряла нательный крестик, который долго искали в квартире и затем случайно обнаружили в постели Александра Сергеевича. На самом деле физической близости между Пушкиным и Александрой Гончаровой никогда не существовало.
Венчание Екатерины Николаевны и Жоржа Дантеса-Геккерна состоялось в Санкт-Петербурге 10 января 1837 года, Александр Сергеевич на нем не присутствовал, Наталья Николаевна по просьбе мужа уехала домой сразу после службы. После свадьбы молодые Геккерны (Жорж и Екатерина) жили в голландском посольстве; дом Пушкиных по настоянию Александра Сергеевича был для них закрыт.
Вот настоящая драма! Лютые враги, отец и сын Геккерны, с одной стороны, и А. С. Пушкин, с другой, поневоле оказались близкими родственниками. На людях они церемонно кланялись, но родственных отношений не поддерживали.
Однако в свете, на балах Жорж и жена Пушкина продолжали видеться, причем Дантес демонстративно восхищался Натальей Николаевной, не сводил с нее влюбленных глаз, находился постоянно рядом, в общем, играл на людях роль страстно влюбленного в нее человека.
Но их свидания продолжились не только на балах, в свете, но и наедине. 25 января 1837 года Пушкин получил новое анонимное письмо. В нем сообщалось о только что состоявшемся тайном свидании Натали с Дантесом. Александр Сергеевич тотчас же показал письмо жене и решительно потребовал объяснений. Та призналась, что свидание с Жоржем действительно состоялось на квартире их общей знакомой Идалии Полетики в кавалергардских казармах. По версии Натали, встреча оказалась хитростью Дантеса, который якобы заманил ее на квартиру и пытался овладеть ею под угрозой самоубийства, но она твердо заявила, что «останется навек глуха к его мольбам». Известно, что во время свидания Дантес поднес пистолет к виску и заявил, что «застрелится, если Натали ему сейчас же не отдастся». После такого признания жены, Александр Сергеевич в ночь с 25 на 26 января написал предельно резкое письмо Геккерну-отцу, называя его «сводником» и сравнивая с «развратной старухой». Заключенный с Екатериной Николаевной брак Пушкин назвал «делом змеиной хитрости двух негодяев, связанных пороком».
Пушкин наивно верил красавице-жене. Он вновь и вновь убеждал себя, что она, несмотря на пылавшую в ней страсть к Жоржу, невиновна и не смогла переступить грань дозволенного. А может быть не успела? Александр Сергеевич очевидно считал, что Геккерн намеренно подталкивал Дантеса ухаживать за Натали Пушкиной — самой обворожительной и яркой красавицей столицы. Весь город должен был видеть их роман. Нужно было показать, что фактический бисексуал Дантес — самый обычный мужчина-гетеросексуал; нужно было отвести подозрения высшего света, что Геккерн и Дантес находятся в гомосексуальной связи.
После гневного и оскорбительного письма Пушкина дуэль стала неизбежной.
Утром 26 января письмо было отправлено Геккернам, а уже вечером к Пушкину явился атташе французского посольства виконт Д’Аршиак с вызовом на поединок от Жоржа Дантеса. Пушкин принял вызов. По дуэльным обычаям, ввиду тяжести оскорбления, поединок должен был состояться «в кратчайший срок», и он действительно произошел уже на следующий день.
