Следующий шаг был сделан потом. Появление Энкиду - это новая ипостась Энки-Инки-Энки-Имду. Энки-Имду был оторван от своих занятии каналами и дамбами, чтобы послужить образцовым спутником новой восходящей звезды Гильгамеша. Он стал типичным жителем гор, даже отчасти степняком, наивным, сильным, верным рабом, спутником, а впоследствии почти братом Гильгамеша. Так развивались события после того, как великий Инка фригийцев почил в бозе, а Атлантида исчезла.
Энкиду, обновленный герой, утратил прежние обязанности и занятия, утратил и свой образ, стал покорным слугой, почти тенью Гильгамеша. Но по законам уже литературы он стал живым, обрел свою вторую - литературную судьбу в аккадском эпосе, то есть севернее Шумера, в Ассирии.
Сказанное об Энки-Инке еще не является доказательством параллели, параллель можно построить только по нескольким точкам. Попробуем это сделать.
Вспомним о родственнике Инки. Это Нээф-Туна. Если нам пока не известно это имя из шумерского цикла, то доказательством подлинности событий и их древности могли бы служить указания в иных источниках того же региона. Такие указания налицо. В Средиземноморье, где, несомненно, плавал Нээф-Туна, а именно в Италии, в Риме, его могли, пожалуй, знать под именем Нептуна. Нептун - один из древнейших римских богов, его культ, по преданию, ввел сам Ромул, а ранее Ромула не было и города Рима. Нептун почитался в основном людьми, отправлявшимися в дальние морские странствия. Недаром он был отождествлен с Посейдоном - еще за три века или ранее того до нашей эры. В провинциях Римской империи с Нептуном отождествлялись местные боги, покровительствующие морякам. Стремление приписать Ромулу культ Нептуна очевидно - ведь древнейший культ иначе и некому приписывать. Перед Ромулом зияет пропасть в истории Рима. Плутарх поступает просто: он пересказывает ряд легенд об основании Вечного города и в их числе самую распространенную версию о Ромуле и его брате-близнеце Реме.
Вполне логично, что рождение культа легендарного Нептуна, бога славного и древнего, приписывается легендарному же Ромулу, давшему жизнь Риму, Вечному городу. Тут все концы сошлись с концами и одна легенда помогает другой. Нас, однако, интересует история.
* * *
Трудно закрыть глаза на совпадение имен и саму направленность деятельности фризского Нээф-Туны и римского Нептуна. Поэтому нужно повнимательнее присмотреться к древнейшим истокам мифов и выделить то общее ядро, из которого возникли интересующие нас образы. Это ядро нужно искать в том же регионе, в окрестности великого Среднего моря, как оно названо во фризской книге, включая и Месопотамию, что мы уже сделали.
Вполне естественно сближать, если позволяет этимология, два имени. Имя римского бога должно отражать сферу его владычества. По аналогии с именем фризской книги выделим в имени Нептуна вторую часть: Тун. Что она означает? Так же, как и вторая часть фризского имени - Туна, она может быть объяснена на основе авестийской параллели. В древнем памятнике иранцев "Авеста" осталось созвучное слово. Оно означает: "река".
Связь с тем же иранским корнем осталась, как полагают лингвисты, в названиях многих рек - от Британии до Европы. Например, Дунай, Дон, Двина. Вода, море, озеро обозначались в Урарту сходным словом, (см.: М е щ а н и н о в И. И. Халдоведение. История древнего Вана. Баку, 1927. С. 242). Бесспорно, это одно из древнейших слов: при его написании использовалась ассирийская клинопись. Это корневое слово древних ванов-урартийцев дает слово "туини" - "морской".
Теперь нетрудно сопоставить авестийское и ванское звучание. Но если два самостоятельных источника дают уже в древности сходный результат, то правдоподобно заключение о еще большей древности исходного слова, так сказать, первоистока. Это исходное слово, по всей видимости, мы и найдем во второй части имени Нээф-Туны и Нептуна. Возможно возражение: при чем тут "река", если речь идет действительно о великом мореплавателе, выходившем, бесспорно, в океан (ведь не мог же выйти в океан первым, на свой страх и риск, младший соратник Нээф-Туны Инка - да к тому же еще один). Но представления древних отличались от наших. Так, древние греки представляли океан большой рекой, окружающей землю и море, дающей начало рекам. Эти представления отражены в "Илиаде" Гомера.
