Тайны дворцовых переворотов - страница 129
Коллеги Бильбасова с его мнением сперва полностью согласились, после чего в респектабельных трудах вспоминать имя Маслова считалось нежелательным. Но неожиданно в 1907 году всплыл секретный пакет с двумя письмами Алексея Орлова, в одном из которых будущий герой Архипелага дважды привлекал внимание Екатерины к какому-то лакею Маслову, оставленному Петру III. Игнорировать дальше Маслова было нельзя. Но и не откомментировать разнобой в должностном положении Маслова у Орлова и Шумахера значило продемонстрировать перед публикой совершенную беспомощность историков, не способных разобраться даже в придворном звании исторического персонажа. Однако вместо того чтобы активизировать розыск в архивах, историки ухватились за иную палочку-выручалочку: Маслова признали, но уточнять его чин отказались, сославшись на плохую сохранность материалов придворного ведомства. Так безымянный Маслов и фигурировал в работах, посвященных восшествию Екатерины на престол, то лакеем, то камер-лакеем. Все зависело от настроения конкретного автора.
Путаницу с Масловым еще больше усугубили показания Емельяна Пугачева на следствии. Выдавая себя за Петра Федоровича, самозванец, объясняя, как ему удалось спастись, приводил поразительное и явно не с потолка взятое свидетельство: «Меня пришла гвардия и взяла под караул, а капитан Маслов и отпустил… Ево, Емельку, взяла гвардия под караул, и што капитан Маслов ево выпустил»>{192}.
Сказанное Пугачевым не оставляет сомнений: казацкий вождь был в курсе того, что произошло в июльские дни 1762 года в Ропше. Но вот кто его посвятил во все детали ропшинской трагедии, – загадка… Конечно, велик соблазн увязать осведомленность Пугачева с пребыванием в ставке вождя мятежников сына Александра Шванвича – подпоручика 2-го гренадерского полка Михаила Александровича (с 6 ноября 1773 по 23 марта 1774 года). Но, увы! Пугачев проговорился о Маслове задолго до сражения пугачевцев с отрядом Карташева, в котором находился Михаил Шванвич, 6 ноября 1773 года. Уже в сентябре на тайных встречах с казаками на хуторах близ Яицкого городка Емельян Иванович рассказывал: «…когда я плыл из Петербурга в Кронштадт и был пойман и посажен в темницу, и приказан в смотрение офицеру Маслову, то де он из той темницы меня отпустил, а на место мое посадил другого…»>{193}
Интересная картина получается. Маслов и лакей, и камер-лакей, и капитан. И вроде он есть, и одновременно его вроде бы нет. Документов в архивах не сохранилось. Даже О. А. Иванов, разобравшийся с третьим письмом Алексея Орлова, капитулировал перед «загадкой Маслова». Он «также пытался найти какие-то упоминания о лакее Маслове, но ничего не нашел», и тоже уже готов списать все на плохую сохранность дворцового архива. И больше того – на умышленное изъятие всех документов, хоть как-либо связанных с именем Маслова – главного свидетеля готовившегося злодеяния, которому «могли сменить фамилию и отправить за тридевять земель, запретив выезжать оттуда и разговаривать с кем-нибудь о прошлом»>{194}.
Да, господин Маслов. Ну и наделали же вы шуму в отечественной исторической науке! Вот уж воистину целое столетие приключений неуловимого. Но, уважаемый придворный служитель, не пора ли приоткрыть завесу тайны и показать заинтригованной общественности, что вы не ропшинский фантом, а реально живший в середине XVIII века человек? Тем более что фактически полог завесы уже приподнят. Р. В. Овчинников в одном из примечаний к документам, опубликованным в сборнике «Емельян Пугачев на следствии» (М., 1997), высказал предположение, что, возможно, Пугачев знал о «камер-лакее Алексее Маслове, служившем у Петра III, но арестованном гвардейцами-заговорщиками незадолго до убийства царя» (С. 265). К сожалению, никаких ссылок рядом с этой сенсационной информацией составитель сборника не поместил. Что ж, попытаемся восполнить пробел.
Однако сперва позвольте внести ясность относительно однофамильца, с которым благодаря Придворному архиву познакомился В. А. Бильбасов. Кто такой поручик Маслов, смотритель вотчин? Это бывший лакей императрицы Елизаветы Петровны Максим Венедиктович Маслов. Сын солдата л.-гв. Измайловского полка Венедикта Маслова, Максим именным указом Елизаветы Петровны от 9 сентября 1743 года определен лакеем двора Ее Императорского Величества и уже 11 сентября того же года приведен к присяге придворным священником Матвеем Андреевым
