Тайны дворцовых переворотов - страница 123
Почему «к сожалению»? Потому что Н. И. Павленко не следовало верить на слово оппоненту, пусть и очень авторитетному. Хотя бы из простого любопытства ему нужно было посмотреть на указанные Овчинниковым документы, прежде чем согласиться с выводами критика. Текст челобитной уже приведен выше. Настала очередь указа Военной коллегии: «Получено 25 июля 1762 году.
От генерал-фелтмаршала, сенатора, Ея Императорскаго Величества генерал-адъютанта, лейб-гвардии подполковника, Малороссийского обоих сторон Днепра и войск Запорожских гетмана графа Разумовского
Государственной Военной коллегии ОБЪЯВЛЕНИЕ
Ея Императорское Величество всемилостивейшая государыня по Высочайшей своей монаршей матерней конфермации указать соизволила генерал-поручика Мельгунова, кирасирского полку полковника Будберга, лейб-кирасирского подполковника Фермилена, флигель-адъютанта Рейзена, Ингермоланского [полку] поручика Александр Швановича, подпоручика Костомарова, определить Государственной Военной коллегии в нижеписанныя места; Мельгунова в Украинскую команду, Будбергу дать апшиту и велеть жить в Лифляндии, Фермилена тем же чином в другие кирасирские полки, Рейзена отправить к армии, Швановича капитаном в украинския полки, Костомарова тем же чином в другие полки. Которое Всевысочайшее Ея Императорскаго Величества имянное повеление ко исполнению Государственной Военной коллегии чрез сие объявляю.
Граф Разумовский.
Июля 24 дня 1762 году»>{180}.
Читатель, ознакомившийся с обоими документами, наверное, уже догадался, на основании каких данных Р. В. Овчинников вынес оправдательный вердикт Александру Мартыновичу. Конечно, на повторении одного слова в одном сложносочиненном предложении из челобитной: «…во время вступления Вашего Императорского Величества на всероссийский императорский престол находился при Вашем Императорском Величестве… а по нещастию моему безвинно в то время креп[к]им арестом заключен был…».
Кроме приведенной цитаты, документы не содержат никаких указаний на дату ареста Шванвича. Однако понятия «во время» и «в то время» – довольно растяжимые. И ограничивать «время» вступления Екатерины на престол только 28 июня опрометчиво. Реально императрице для свержения незадачливого супруга потребовалось два дня – 28 и 29 июня, а учитывая завершение петергофского похода – и все три (28-30 июня). Что уж говорить о толковании словосочетания «в то время», использованном Шванвичем чуть ниже. По смыслу прошения, «в то время» совсем не вытекает из «во время». А посему оно может соответствовать как одному дню (28 июня), так и неделе (28 июня – 4 июля), и даже целому месяцу (28 июня – 28 июля) 1762 года. К тому же пострадавший не объяснил причину, по которой его задержали. А маловразумительное «безвинно» подразумевает десяток мотивов ареста, а не один (ошибочное принятие за приверженца Петра Федоровича). Так что вывод уважаемого историка о том, что Шванвич в Ропшу не ездил, поспешен и вовсе не доказан. Ведь точная дата ареста в указанных им документах не обозначена.
А между тем точную дату ареста Шванвича узнать весьма легко. Для этого достаточно совместить три источника, рассмотренные нами – «памятную записку» Николая Шванвича, челобитную его отца и объявление Разумовского, – с рассказом Шумахера. Шванвич поведал детям о двух арестах – шлиссельбургском и петропавловском. Первый полугодовой – очевидная выдумка. А вот второй, судя по челобитной, действительно имел место. А. Шванвич определяет его продолжительность тремя неделями, ведя отсчет от неприятной встречи с «великим вельможей». Объявление Разумовского, которое Шванвич в своей челобитной упоминает сразу за «матернем милосердием» Екатерины, по-видимому, освободило офицера от тягостного заточения. Предписание Екатерины получено адресатом – Военной коллегией – 25 июля. Вычтем от этой даты три недели – 21 день. Число вырисовывается впечатляющее – 4 или 5 июля (если чиновники военного ведомства замешкались с освобождением до 26 июля). Но именно в один из этих дней, согласно Шумахеру, Шванвич, недовольный вознаграждением, «пошел к гетману, как для того, чтобы сделать ему о том представление, так и пожаловаться, что ему дают весьма отдаленную часть в Сибири». Встреча с гетманом 3 или 5 июля и есть описанная столь сумбурно встреча Александра Мартыновича с «великим вельможей». Видно, на этой встрече силач из лейб-компании в выражениях и действиях не стеснялся, вынудив тем самым Кирилла Григорьевича прибегнуть к крайнему средству – охладить пыл поручика «крепким арестом». В итоге волокиту с оформлением решения о производстве его в капитаны Шванвичу довелось пережидать в Петропавловской крепости. 24 июля представление миновало последнюю инстанцию – императрицу. 25 или 26 июля недовольному наградой арестанту вручили патент на капитанский чин и отправили к месту дислокации его части – на Украину.
