Видение исчезло, Виллем ощутил обиду, которая страшной болью пронзила все его тело. Собрав последние силы, со злостью и отчаянием, он погрозил кулаком в небо:
— Ты такая же баба, как все! Подлая, мерзкая баба!
В небе над Чернолесьем снова засияли звезды. Дубы печально шелестели вслед закутавшемуся в плащ ссутулившемуся чародею. Ему казалось, что все вокруг, даже деревья, птицы и камни смеются над его слабостью. А внутри Виллема уже кипела, пока что не находя выхода, отчаянно рвалась наружу новая сила, родившаяся в отчаянии и боли, насквозь пропитанная обидой, злобой и завистью…
Забившись в дальний угол придорожного трактира, спрятавшись от всех, Виллем топил свое горе в дешевом вине. Он потерял счет времени, разочаровался в идеалах и дерзких стремлениях юности, бессильно сжимая кулаки, проклинал всех и вся. И не добродетель наполняла его, а тихая бессильная злость червем пожирала и без того уже ожесточившееся сердце. А еще это странное ощущение, поток силы, рвущийся наружу. Эта сила была совсем не той, к которой он привык раньше, она не согревала, а жгла изнутри, причиняя боль, но в то же время, опьяняя разум сильнее вина, даря какое-то странное наслаждение от осознания ее невероятных масштабов.
Сквозь пьяную поволоку Виллем не сразу разглядел присевшую напротив него молодую женщину. А разглядев, отмахнулся, приняв неожиданную гостью за игру воображения. Она в ответ улыбнулась снисходительно и закинула ногу на ногу. Обворожительна, ничего не скажешь! Гибкая, как и полагается, со всеми женскими прелестями, в костюме для верховой езды, отороченном соболиным мехом. Смоляные волосы до плеч, густые брови, словно нарисованные углем на бледном лице, мутно-зеленые как омут глаза, ярко-красные губы, навевающие не совсем пристойные мысли. Не спрашивая разрешения, красотка улыбнулась, подтянула к себе бутыль вина и, опустошив из горла до самого дна, как ни в чем не бывало, встала и протянула руку Виллему:
— Пойдем, не бойся.
— Я и не боюсь, я знаю, кто ты.
А черноволосая уже увлекала пошатывающегося мужчину в комнаты для постояльцев, под одобрительные и в то же время завистливые взгляды присутствующих.
— Никто больше не посмеет смеяться над тобой, — шепнула она, и чародей, почувствовав ее горячее дыхание над самым ухом, расплылся в блаженной пьяной улыбке.
Наверное, я задремала. Видимо бессонная ночь не прошла бесследно — когда открыла глаза, то солнце стояло уже довольно высоко и уже припекало. Испугавшись, что уже прошло много времени, я рывком вскочила, запутавшись в плаще. Одевшись в высохшую на ветерке одежку, стала собирать все то, что выпало когда я разворачивала плащ. На траве оказался еще один сверток с хлебом и куском мяса, довольно большой, надо сказать, фляга с водой, охотничий нож в чехле и огниво. Не трогая пока этих запасов, я наскоро перекусила тем хлебом, что взяла сама, надела еще сырые ботинки, освободив лукошко, и затолкала в него все, что осталось. Ну, кроме чехла с ножом, который пристроила за пояс. Плащ свернула и положила сверху, не очень удобно, но можно продолжать путь.
Дальше откладывать было нельзя. Я обратила свой взгляд на деревья, что стояли впереди. Надо идти, обелен-трава сама не найдется, тем более, что Священных Дубов я как-то не наблюдала на обозреваемом пространстве. Глубоко вздохнув, я шагнула в лес за полосу деревьев. Ничего опять не произошло, как и тогда, когда я взобралась на высокий берег. Все так же пели птицы на ветвях, ветер шуршал листвой, гуляя высоко в кронах деревьев, скрипя старыми стволами. Все как в обычном лесу. Я вдруг почувствовала себя дома, лес словно приветствовал и радовался моему присутствию. Страх растворился в лучах солнца, которые пробивались сквозь кроны. Меня тянуло дальше в глубину чащи. Трава, будто сама, стелилась под ноги. Ягод кругом было много, но я пока решила не собирать их. «Соберу на обратном пути, а то потом таскайся с ними». Я шла и шла сквозь лес, как будто меня кто-то тянул дальше и дальше, я искала место, где растут Священные Дубы, мне было легко и весело, и я совершенно не могла понять, а что же собственно меня так пугало вчера. Я ни о чем не думала, просто наслаждалась теплом и прогулкой. Почему «Чернолесье»? Удивительно светлый и чистый лес. Птицы перелетали с дерева на дерево, белки скакали по ветвям, ягодные полянки встречались очень часто, я даже немного полакомилась спелой земляникой. Было удивительно хорошо, покой снизошел на мою душу.
