Тут Силен наконец совершенно пришел в себя и с удовольствием принял знаки великого уважения, которые оказал ему Мидас. Царь чувствовал себя так, как будто встретился с ближайшим родственником (по сути, и верно, ведь все сатиры – дети богини Геи, а значит, братья, и Силена вполне можно было считать дядюшкой Мидаса).
Силену тоже понравился гостеприимный царь, который щедро напоил его фригийским вином, и в благодарность старый мудрый сатир принялся рассказывать царю чудесные сказки о том, что за потоком Океана (в древние времена люди считали Океан огромной рекой, омывающей землю) есть материк, полностью отделенный от прочих стран и земель, и там расположено множество прекрасных городов, населенных высокими, счастливыми долгожителями, живущими по справедливым законам. Это страна гипербореев, и туда на зиму улетают лебеди, рассказывал Силен. Великая экспедиция – по меньшей мере десять миллионов человек! – однажды отправилась на кораблях через Океан, чтобы посетить гипербореев, но, решив в конце концов, что их родная земля самая лучшая в Старом Свете, они, разочарованные, вернулись… Поведал Силен Мидасу и про ужасный водоворот, который не может преодолеть ни один из мореплавателй. Рассказал, что где-то на земле есть место, где две реки текут рядом. Деревья, растущие по берегам одной реки, дают плоды, которые, если их съесть, заставляют человека стонать, плакать, страдать, пока он не исчахнет. Ну а деревья, растущие по берегам другой реки, дают плоды, которые возвращают молодость даже очень старым людям. Но вот что смешно и странно: сначала к отведавшим тех плодов возвращается средний возраст, затем молодость, юношество, отрочество, детство, затем младенчество – и наконец они совсем исчезают с лица земли!
Мидас, очарованный выдумками Силена, держал его у себя целых пять дней и ночей и готов был оставить навеки, но он слишком глубоко чтил Диониса, а потому вынужден был проститься с его любимым учителем. Царь дал Силену охрану, чтобы та с почетом сопроводила старого сатира к лагерю Диониса.
А между тем веселый и могущественный бог был немало опечален: он уже забеспокоился о судьбе Силена. И вдруг увидел его перед собой живым, невредимым, полупьяным, веселым, счастливым и довольным!
Силен долго рассказывал Дионису о том, как чудно он проводил время у Мидаса, какой тот гостеприимный человек, обходительный, любезный, как приятно с ним беседовать, поскольку он верит всякому слову, какое ни скажешь, – самый лучший слушатель для рассказчика-вруна! Дионис решил наградить Мидаса, который доставил такое удовольствие его старому учителю, и отправил к царю Фригии людей – спросить, что же он желает в награду.
Мидас так и обмер. Золотой след от когтей орла словно бы вспыхнул перед его глазами! Алчность обуяла его, и, не раздумывая, он ответил:
– Хочу, чтобы все, к чему я ни прикоснусь, превращалось в золото.
Дионис, услышав такое, очень удивился и сам явился перед Мидасом, чтобы спросить:
– Да что хорошего в золоте? Прекрасны виноградины, когда солнце золотит их, и золотое вино чарует нас. Но твердый, холодный, мертвый металл… Его нельзя пить, нельзя есть, он не согреет, не развеселит… Мидас, не хочешь ли ты чего-нибудь другого?
– Как это – золото нелья есть и пить? – удивился Мидас. – Да ведь за него можно купить все на свете, любую еду и любое питье! Даже виноград лучше всего выглядит, когда его подают на золотом блюде, а вино еще вкуснее в золотых чашах. Мое единственное, самое заветное желание – иметь все золото мира. – И он повторил: – Хочу, чтобы все, чего я касаюсь, превращалось в золото.
Дионис усмехнулся, но не слишком весело, ведь прекрасно знал, к чему приведет Мидаса его алчность. Но своего слова он не мог взять назад, а потому кивнул Мидасу:
– Твое желание исполнено!
И исчез так же внезапно, как и появился.
Мидас озадаченно посмотрел ему вслед, потом огляделся, размышляя, к чему бы прикоснуться. Ему не верилось, что Дионис не обманул его. Слишком уж просто все получилось. Вот если бы гремел гром, сверкала молния, происходили светопреставления земные и небесные, Мидас поверил бы. А так… Конечно, Дионис пошутил.
