– Странно, что вы заговорили о ней. Все утро после нашей встречи с вами я вспоминал ее – с тех пор, как вы смотрели ее фотографию.
– Представьте, и я тоже. На фотографии они втроем: Габриэль, Эстер и Ланс. Габриэль убита, убийца не найден. Двое других – очень близкие ей люди: Ланс – кузен, а Эстер была ее лучшей подругой.
– Неужели вы думаете, что Ланс или Эстер?.. – Он замолчал, но смысл оборванной фразы был вполне ясен.
– Я только размышляю. Нет, вряд ли Эстер убила свою подругу. Но я считаю, она знает об убийстве то, о чем никто, кроме нее, не догадывается.
– Она что-то говорила?
– Не мне. Своему мужу. Мне почти ничего не известно, если не считать того, что почти два года спустя она оказалась в Каньоне Колдуотер, и на нее неожиданно свалилось богатство, так же как и на ее друга – коротышку с большими кулаками.
– И только на этом вы строите всяческие предположения? – Он нервно хихикнул. – Ну и что же вы там придумали?
– Очевиднее всего, здесь имеет место шантаж, а я никогда не исключаю очевидное. Ланс утверждает, что подписал контракт со студией «Гелио-Графф», и, видимо, это правда. Весь вопрос в том, как он умудрился этого добиться? Он, конечно, весьма привлекательный малый, но в наши дни одной привлекательности недостаточно. Вы знали его, когда он работал спасателем в клубе?
– Ну разумеется. Откровенно говоря, я бы никогда не взял его на работу, если бы так не просил его дядя. Обычно летом у нас работают студенты.
– Он мечтал о карьере актера?
– Насколько мне известно, нет. Он хотел быть боксером и усиленно тренировался, – произнес Бассетт с оттенком презрения в голосе.
– Но теперь он актер. Конечно, можно предположить, что в нем внезапно проявилась природная одаренность – иногда случаются довольно странные вещи, – но мне в– это мало верится. А кроме того, Эстер тоже собирается подписать контракт.
– Со студией «Гелио-Графф»?
– Пока не знаю. Но собираюсь выяснить.
– Попытайте счастья на студии. – Его голос стал резким. – Я все не решался дать вам подобный совет, хотя только для того и позвонил. В моем положении лучше держать язык за зубами. Однако утром я говорил с одним человеком, и в разговоре всплыло имя Эстер. А также имя Симона Граффа. Их видели вместе при довольно компрометирующих обстоятельствах.
– Где?
– Кажется, в отеле «Виндзор» в Санта-Монике.
– Совпадает. Она там жила. Когда это было?
– Несколько недель назад. Мой знакомый заметил, как они выходили из номера на одном из верхних этажей. Собственно, вышел мистер Графф. Эстер только выглянула из двери.
– Кто он ваш знакомый?
– Этого, приятель, я сообщить не могу. Один из членов нашего клуба.
– Симон Графф тоже член клуба.
– Уж не думаете вы, что я забыл об этом? Мистер Графф – самый влиятельный из наших друзей.
– Говоря это, вы, небось, вытянулись в струнку?
– Да, конечно. Надеюсь, мое доверие к вам – к вашему благоразумию – не будет подорвано…
– Успокойтесь. Я нем как рыба. А ваша телефонистка?
– Я сам за телефонистку, – ответил Бассетт.
– Графф все еще там?
– Нет, он давно ушел.
– Где его можно найти?
– Не имею понятия. Сегодня он проводит вечер в клубе, но вы не должны подходить к нему. Ни в коем случае.
– Хорошо. – Но мысленно я сделал оговорку. – А ваш секретный осведомитель, случайно, не миссис Графф?
– Конечно нет, – ответил Бассетт, но как-то вяло и неуверенно. Либо он врал, либо решение рассказать об эпизоде в отеле «Виндзор» истощило его силы. – Вы даже и думать так не должны.
– Вот и славно, – успокоил его я.
Пора было звонить в автодорожную инспекцию. Мне ответил Мерсеро:
– Извини меня, Лу, но ничем не могу помочь. С тех пор как ты позвонил, произошло три аварии, и я просто разрываюсь на части. – И он повесил трубку.
Но это уже не имело значения. Эпизоды выстраивались в дело, подобно тому как лейтмотив, нарастая, переходит в кульминацию, полную взрывов и диссонансов. Что у меня было? Соломенная шляпа из магазина в Санта-Монике, а также странное чувство, зреющее во мне, как нарыв, – чувство, что нечто должно вот-вот произойти.
Я взглянул на Джорджа перед тем как выйти из дому. Он храпел. И все-таки мне не следовало оставлять его одного.
