Тайники души - страница 144

До смерти Сэма Фрэнк едва замечал внуков. Я всегда думала, что он ненавидел их, потому что ненавидел меня. Но, стоя возле могил жены и двух сыновей, Фрэнк медленно поднял глаза и увидел, как Джимми и Люк цепляются за мой подол. Заметил, как детские личики побледнели от горя. Он посмотрел на внуков, впервые по-настоящему увидев их, и, думаю, впервые понял, что они – это все, что у него осталось.

– О господи… – прошептал он.

После смерти сына Фрэнк изменился. Он не стал добрее и уж точно не начал теплее, с большей любовью относиться к детям или ко мне. Но он был сломлен горем, и мы оба это знали. Мы жили как два незнакомца в пансионе – редко разговаривали, встречались только во время еды.

Затем одним холодным ноябрьским днем Джимми нашел деда на полу амбара. Услышав крики сына, я поспешила на улицу, но в то мгновение, когда увидела пустые глаза свекра, поняла, что он мертв. Мне было его нисколько не жаль. Наоборот, я поймала себя на мысли, что надеюсь, он страдал сильнее, чем его сын перед смертью.

Я уже собиралась уйти, когда заметила, что руки Фрэнка пусты. Он лежал, раскинув руки ладонями кверху, и в них ничего не было. Он все держал в своих руках, контролировал и манипулировал этими руками всю жизнь, а теперь они пусты. Сады Фрэнка Уайатта и все, ради чего он так тяжело трудился, достанутся кому-то другому.

Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.

Бытие [8: 22]

Светало. Мы с тетей Батти сидели в кухне. Нужно было доить коров, кормить лошадей, готовить завтрак и собирать детей в школу. Но я была настолько измучена, что не могла пошевелиться.

Рассказав историю своей жизни, я почувствовала пустоту, меня словно выжали насухо.

Меня оставила мама, затем муж, а теперь и Гейб. Что со мной не так? Почему все уходят от меня, даже не обернувшись?

– Тебе очень повезло, что у тебя такие любящие родители, – тихо заметила тетя Батти.

– Что с вами? Вы что, совсем меня не слушали? Отец ни разу не сказал, что любит меня. А мама повторяла это через слово и бросила меня.

– Ты не замечаешь очевидного, лапочка. Твой отец доказывал тебе свою любовь сотней разных способов.

– Какими же? Назовите хотя бы один!

– Он подсказывал тебе, как выбрать жизненный путь, вырастил тебя по библейским заповедям, водил в церковь. Твой отец позаботился, чтобы ты не стала циркачкой, а превратилась в мягкую, любящую женщину, как и хотел Господь. Кроме того, отец отпустил тебя, когда пришло время. Он сделал все, что должен сделать хороший родитель. Поэтому ты сама такая прекрасная мать. Ты научилась любить у отца!

– Но он лгал мне о маме!

– Ты уверена, что именно так все было на самом деле? – мягко спросила тетя.

Подумав об этом, я вынуждена была признать, что папочка никогда не говорил мне прямо, что мама умерла.

Я медленно встала и подошла к плите, чтобы подбросить еще дров.

– Ну что ж, я уверена, что мать меня бросила, – ответила я, закрыв заслонку.

Тетя Батти тоже встала, открыла кухонный шкаф и начала накрывать стол к завтраку, одновременно поддерживая разговор.

– Мне кажется, твоя мама знала, что не в состоянии заботиться о тебе, и любила тебя так сильно, что смогла передать человеку, который мог о тебе позаботиться. Моя сестра тоже пожертвовала собственным счастьем ради ребенка. Ты же знаешь о силе материнской любви, правда, Элиза? Только посмотри, как тяжело ты трудишься, чтобы управлять имением и обеспечить детям пропитание. Твоя мать не бросила тебя, лапочка. Она принесла наивысшую жертву из всех, какие может принести мать.

Я наблюдала, как тетя Батти расставляет посуду на столе, и заметила, что она поставила на одну тарелку больше. Тут женщина опомнилась и убрала тарелку с того места, где раньше сидел Гейб.

– Гейб бросил меня! – простонала я, стараясь не заплакать.

– Да, сейчас все выглядит именно так. Но Гейб любил всех нас. Возможно, у него была на это причина. Вдруг он тоже пожертвовал чем-то ради любимых людей?

– Хм… очень в этом сомневаюсь! Судя по словам шерифа Фостера, Гейб лишь пытался спасти собственную шкуру и избежать ареста.