– Только те, что сделали вчера, но там он мертвый! Убит ударом острого предмета прямо в сердце.
– Понимаю. Значит, этот Малашин, как вы утверждаете, был одним из тех, кто напал на продовольственный склад?
– Ну, так а я о чем тебе уже полчаса талдычу?
– А вы понимаете, что если ваш сын выжил, то он тоже может…
– Чушь! Мой Егор не грабитель и не убийца! Просто если Васька в сорок первом не погиб, то, возможно, и мой Егор жив!
– Понимаю, – Корнев, в отличие от генерала, явно не ощущал подобной уверенности. – И вы хотите, чтобы к делу подключились мои сыскари?
– Верно, – Антипов налил себе еще, потом поморщился и поставил стакан на стол. – О черт! Мне, похоже, уже хватит! Так вот: я тебе уже говорил про следователя, который ведет это дело. Сопливый мальчишка, только после учебы, опыта – ноль! Ефимыч, я тебя прошу, пусть делом займется кто-то такой, кому и я, и ты можем полностью доверять, кому по силам довести это дело до конца! Ты же знаешь, что мои жена и дочь умерли в блокаду, а Егорка пропал. Один я совсем остался, так же как и ты, а теперь у меня появилась надежда.
– Понимаю, – Корнев опустил голову и вспомнил своих жену и двух сыновей, погибших в концлагере «Кресты» под Псковом.
– Я хочу, чтобы твой самый опытный опер подключился к расследованию и фактически возглавил его! – Антипов застыл, в его обычно суровых и властных глазах сейчас можно было видеть волнение и неуверенность.
– Я все понял…
– Так что, есть у тебя такой опер – настоящий «волкодав», который не спасует и доведет это дело до конца?
Брови Корнева сдвинулись, с минуту он что-то прокручивал в голове.
– Так что, есть или нет? – генерал начинал нервничать, и Корнев решился:
– Есть тут у меня один, этот ни перед чем не спасует!
Корнев взял трубку телефона и, услышав голос оперативного дежурного, твердо распорядился:
– Корнев у аппарата! Немедленно отыщите мне Зверя!
Корнев распрощался с начальником Главка и вздохнул с облегчением, но на душе у него все еще скребли кошки. Перед убытием Антипов приказал ежедневно докладывать ему о ходе расследования, и это никак не радовало подполковника. Антипов не сказал, в какой форме нужно докладывать. А что, если генерал захочет, чтобы ведущий расследование оперативник докладывал ему о результатах лично? Степан Ефимович прекрасно понимал, что такое развитие событий может иметь весьма печальные последствия, прежде всего для него самого и его карьеры.
Генерал Антипов был мужчиной суровым. Поэтому, поручив расследование, связанное с поиском Антипова-младшего, своему старому приятелю Пашке Звереву, Корнев рисковал нарваться на неприятности.
Капитан Зверев имел в Управлении весьма сомнительную репутацию. Павел Васильевич, не так давно занявший место начальника оперативного отдела Псковской милиции, слыл человеком ветреным и не очень дружил со служебной дисциплиной. Зверев, которого большинство сотрудников Управления за глаза называли Зверем, был человеком импульсивным, хамоватым и жестким, к тому же считался настоящим бабником, не пропускавшим ни одной юбки. Однако даже недруги Зверева в Управлении считали его лучшим специалистом своего дела.
Степка Корнев и Пашка Зверев, невзирая на их абсолютную непохожесть, сошлись еще в ранней юности. Оба – воспитанники детдома на Интернациональной, оба окончили Томскую школу милиции, потом ловили жуликов в одном и том же райотделе, вместе отправились на фронт. Правда, служили в разных местах и по-разному.
Степан Корнев прошел всю войну и вернулся комбатом моторизированного батальона и кавалером двух орденов. Пашка же в армии сильно не отличился, в смысле не отличился в карьерном плане. И связано это было с главной слабостью Зверева, а именно все с тем же его неравнодушием к прекрасному полу. Получилось так, что Зверев вместе с одним высокопоставленным полковником положили глаз на одну и ту же зеленоглазую красавицу медсестру. Девица оказалась довольно бойкой и не смогла отказать ни тому, ни другому, и в результате разразился настоящий скандал, связанный с рукоприкладством. Дело закончилось тем, что полковник попал в санчасть со сломанной рукой, а Зверева чуть не разжаловали в рядовые и не отправили в штрафбат.
