Миша рассказывает: «…почти все бывшие детдомовцы, зная, что им надо будет совершать диверсии, договорились втихомолку не выполнять задания немцев, не вредить своим, а сразу явиться в любой штаб Красной Армии и все рассказать…»
И действительно, как правило, подростки сами являлись в воинские части, милицию, органы государственной безопасности, сдавали диверсионное снаряжение и парашюты, сообщали все о себе, о соучениках и школе, где проходили обучение.[2]
На Кавказском направлении, судя по некоторым отрывочным данным, с января по ноябрь 1942 года было разоблачено и обезврежено около 170 агентов абвера. На Сталинградском — только за сентябрь, октябрь 1941 и первую половину 1942 года удалось пресечь деятельность почти 200 вражеских агентов. Но совершенно очевидно, что далеко не все переброшенные через линию фронта явились с повинной, а тем более — далеко не все агенты, действовавшие упорно и умело, были обезврежены. Сами авторы «Цеппелина» считали более успешной ближнюю агентурную разведку (на глубину до 50 километров). Здесь, если верить архивным данным, возвращалось обратно 10 процентов переброшенных агентов. Значит, каждый десятый в той огромной массе, которую готовили в рамках «Цеппелина», так или иначе вел свою подрывную работу.
Утверждают, что за годы Великой Отечественной войны чекистские органы обезвредили в тыловых районах страны несколько тысяч гитлеровских лазутчиков, в том числе 1750 агентов-парашютистов. Но значит ли это, что никому из заброшенных в наш тыл немецких агентов не удалось миновать контрразведывательный заслон? Разумеется, не значит.
Известно, например, что в ряде случаев успешно действовали диверсионные группы абвера и СД. Только за четырнадцать дней августа 1941 года на Кировской и Октябрьской железных дорогах было совершено семь диверсионных актов. Диверсантам удавалось неоднократно серьезно нарушать связь между штабами войсковых соединений Красной Армии. В ночь на 17 октября 1944 года на железнодорожном перегоне Лановцы — Корночевка агенты абвера совершили крупную диверсию, и движение на магистрали было задержано на пять суток.
Мне не раз приходилось слышать от отца самые теплые слова в адрес бойцов ОМСБОНа, о их смелости, решительности, всегда нацеленной на подвиг. «Это были железные люди, преданные родине и нашему чекистскому делу, — говорил он. — Я их всех по-братски любил». И, видимо, не случайно на гражданской панихиде в связи с похоронами моего отца среди присутствовавших было много тех, кто с оружием в руках дрался с германскими захватчиками в составе бригады особого назначения, созданной отцом.
Глава 16
СОВЕТСКАЯ РАЗВЕДКА В ГОДЫ ФАШИСТСКОГО НАШЕСТВИЯ
Существенный вклад в победу над фашизмом внесла и советская разведка, но она также разделяет с военно-политическим руководством страны и ответственность за просчеты и ошибки, допущенные в годы войны. Мой отец в своих воспоминаниях говорит об этом достаточно откровенно. Естественно, в описании событий 1941–1945 годов, которыми будет наполнена эта глава, я полностью полагаюсь на его свидетельства.
В июле 1941 года, в результате последовавшего после начала Великой Отечественной войны слияния органов госбезопасности и внутренних дел в единый НКВД.
Первое управление перешло в новый наркомат 17 июля 1941 года Постановлением ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» перед разведывательными органами были поставлены следующие задачи:
налаживание работы по выявлению военно-политических планов нацистской Германии и ее сателлитов во время войны;
выявление истинных планов и намерений США и Англии по вопросам ведения войны и послевоенного устройства;
создание спецотрядов для разведывательно-диверсионных операций в тылу противника;
ведение разведки в нейтральных странах с целью недопущения их перехода на сторону стран «оси»;
осуществление научно-технической разведки в целях укрепления военной и экономической мощи СССР.
В итоге функции разведки были разделены между Первым управлением НКВД и созданной в июле 1941 года самостоятельной разведывательно-диверсионной службой — Особой группой (ОГ) при наркоме внутренних дел СССР.
