Тайная миссия Третьего Рейха - страница 132
Члены «Гитлерюгенда» прыгают через костер
Праздники, в нацистском понимании, соответствовали душе народа и должны были стать самым «возвышенным богослужением», на которое только способен человек. В одной из нацистских газет того времени можно найти такие слова: «Тот, кто оказался сопричастным хотя бы с одним из крупных праздников, даже хотя бы слушая его трансляцию по радио, тот с глубоким радостным содроганием ощутил, что это больше не режиссура. Тот понял, что это форма, из которой рождаются глубокие духовные силы нашего народа <…> Тот почувствует: то, что происходило там, – это миф, который будет повторяться вновь и вновь». Само собой разумеется, что газета подразумевала вовсе не христианские торжества.
Наиболее ярко возрождение язычества проявилось в так называемом «Тинг-движении» (от слова «тинг», означающего народное собрание у скандинавов в Средние века). Его члены реконструировали в природных ландшафтах события германской древности. Стоит отметить, что это не было какой-то узкой субкультурой, на которую власти смотрели сквозь пальцы: каждая инсценировка собирала тысячи зрителей. В какой-то момент «Тинг-движение» стало претендовать на местности, которые еще в древности считались священными. К примеру, его активисты обратили внимание на «святую гору» в окрестностях Гейдельберга: «В этом месте, как подтверждено, еще тысячелетия назад, во времена каменного века, находилась высокоразвитая культура и проходило почитание богов». История умалчивает, на какие исследования опирался автор этих слов, но факт остается фактом – власти решили поддержать инициативу. В июне 1935 года праздник летнего солнцестояния, организованный «Тинг-движением» в Гейдельберге, посетил Йозеф Геббельс. И пришел в полный восторг. В своих дневниках он писал едва ли не о «краеугольном камне национал-социализма». Впрочем, поставить «Тинг-движение» под полный контроль министерства пропаганды не получилось, и Геббельс быстро стал противником «идеологических дилетантов».
Особое место в эстетике Третьего рейха занимало поклонение свету и огню. Мы помним, что Адольф Гитлер всегда характеризовал «арийцев» как «носителей света»; даже свастику он понимал как солнечный знак. Подобным образом рассуждали и другие лидеры НСДАП. Генрих Гиммлер трактовал руны «зиг», ставшие символом СС, в качестве символов солнца и просветления. Альфред Розенберг писал о победе «нордического светлого принципа». Многочисленные пропагандисты Йозефа Геббельса изображали фюрера как «великую светлую сущность». В рейхе выходили журналы «Светлый путь» и «Солнце».
Свет и огонь стали буквально фетишами гитлеровцев. И массы с удовольствием шли за «нацистским светом». Немецкое общество оказалось готово принять новый солнечный культ. В тяжелые дни республики писатель Фридрих Линхардт обращался к своим читателям: «Какой народ может быть центром собрания силы, как не тот, который угнетен в самом центре Европы? Воистину, оборванному и удрученному немцу Бог должен явиться в новой форме, упрощенной до гениальной простоты. Новый крестовый поход должен сокрушить сословия, партии и вероисповедания. Но крестовый поход не на Восток, а вовнутрь. Это может произойти только благодаря огненной силе, которая воспрянет из жара сердца».
Символ Черного Солнца, выложенный на полу «зала обергруппенфюреров» в замке Вевельсбург
Свет и огонь словно бы служили метафизическим оправданием того насилия, которое спровоцировали гитлеровцы в Европе. Сначала они взывали к свету в безобидных песнях. Затем немецкая пресса стала пестреть заметками и статьями, повествующими о солнцестояниях. К ним добавлялись материалы, которые романтически описывали молодежь, которая прыгает на праздниках через огромные костры. Однако самое эффектное световое «шоу» было устроено по инициативе Альберта Шпеера во время партийного съезда 1937 года в Нюрнберге. Сто пятьдесят авиационных прожекторов, устремленных в небо, в какой-то момент начинали сдвигаться, создавая над тысячами участников некое подобие светового купола – партийная пресса называла это «Собором света».
