Тайная миссия Третьего Рейха - страница 110
Упомянутым «секретным наступательным оружием» были два летательных аппарата. Первый из них, известный под обозначением «V-1» («Фау-1»), – самолет-снаряд «Fi-ЮЗ» конструкции Фрица Глоссау с пульсирующим воздушно-реактив-ным двигателем мог доставить тонну взрывчатки на расстояние свыше 200 км. Второй, известный под обозначением «V-2» («Фау-2»), – тяжелая баллистическая ракета «А-4» конструкции Вернера фон Брауна, способная забросить ту же тонну на расстояние свыше 300 км.
Особое впечатление на Гитлера произвели именно тяжелые ракеты «V-2». Да и стоит ли удивляться? Зрелище огромной стальной колонны (длина «А-4» – 14,3 м), поднимающейся в небо на столбе огня, стремительно вырывающегося из дюзы двигателя, впечатлит кого угодно. А фюрер немецких нацистов с его богатым воображением и языческим мировоззрением был вообще падок на подобного рода эффекты. Где-то в глубине души он был и оставался примитивным огнепоклонником – человеком, не понимающим природы огня и приписывающим ему божественные качества. Кстати, создатели ракет догадывались, что к чему, а потому старались выставить свою работу в соответствующем свете. В архивах сохранился эскиз двигателя «V-2», на котором изображена свастика – неведомый нацистский инженер нарисовал ее прямо в камере сгорания, подчеркнув тем самым связь между мощью древнего эзотерического символа и процессами горения немецкого спирта в немецком жидком кислороде. Чем не «техномагия»?..
Гитлеру даже не потребовалось непосредственного присутствия на запуске ракет – хватило рекламного фильма, снятого сотрудниками Вернера фон Брауна и показанного 7 июля 1943 года в ставке «Волчье логово» («Wolfsschanze») под прусским городом Растенбургом. Вернувшись в свой бункер, фюрер нацистов упивался перспективами, которые, как ему казалось, открывались с этим проектом: «А-4 – это решающая стратегическая акция! И какое бремя свалится с нашей родины, когда мы нанесем такой удар по англичанам! Это решающее в военном отношении оружие и относительно дешевое в производстве. <…> Я уже собирался подписывать программу по танкам. А теперь вот что – пройдитесь по тексту и уравняйте по категории срочности А-4 с производством танков».
Конструктор «оружия возмездия» Вернер фон Браун в окружении генералов вермахта
В тот день Адольф Гитлер совершил серьезнейший стратегический просчет. Далеко не первый, но в условиях близящегося военного краха – роковой. Тяжелые баллистические ракеты, без сомнения, были оружием будущего, только вот Германия в условиях тотальной войны на два фронта не успевала довести их конструкцию до ума: требовались совершенно иные денежные вливания, а главное – время и еще раз время. Куда разумнее было бы направить средства и специалистов на создание противовоздушной обороны. Впоследствии это признавали и сами нацисты.
Альберт Шпеер писал в мемуарах: «Абсурдной была сама идея противопоставить бомбардировочной авиации образца 1944 г., которая на протяжении многих месяцев (в среднем по 4100 вылетов в месяц) сбрасывала с четырехмоторных бомбардировщиков ежедневно три тысячи тонн взрывчатки на Германию, ракетные залпы, которые могли бы доставлять в Англию 24 т взрывчатки, т. е. бомбовый груз налета всего шести "летающих крепостей". И нарекать это Возмездием! Это, по-видимому, была моя самая тяжелая ошибка за время руководства немецкой военной промышленностью – я не только согласился с этим решением Гитлера, но и одобрил его. И это – вместо того, чтобы сконцентрировать наши усилия на создании оборонительной ракеты "земля-воздух". Еще в 1942 г. под кодовым названием "Водопад" ее разработка продвинулась настолько далеко, что было уже почти возможно запускать ее в серию. Но для этого на ее доводке нужно было бы сосредоточить все таланты техников и ученых ракетного центра в Пенемюнде под руководством Вернера фон Брауна. <…> Я и сегодня полагаю, что ракеты в комбинации с реактивными истребителями могли бы с начала 1944 г. сорвать воздушное наступление западных союзников с воздуха на нашу промышленность. Вместо этого огромные средства были затрачены на разработку и производство ракет дальнего действия, которые, когда осенью 1944 г., наконец, дошло дело до их боевого применения, обнаружили себя как почти полная неудача. Наш самый дорогой проект оказался и самым бессмысленным. Предмет нашей гордости, какое-то время и мне особенно импонировавший вид вооружения обернулся всего лишь растратой сил и средств. Помимо всего прочего, он явился одной из причин того, что мы проиграли и оборонительную воздушную войну…»
