В Пекине, получив такой ответ, задумались. Некоторые члены политбюро выражали опасения, что КНР может быть втянута в длительный конфликт с США, что резко затормозит начавшуюся индустриализацию Китая. Неопределенность обещаний советской помощи разочаровывала {152}.
Началась вереница совещаний политбюро ЦК КПК по этой проблеме. Время, однако, торопило. «Войска ООН» уверенно продвигались на север. Наконец 14 октября члены политбюро пришли к единому мнению: занять войсками горный район между Пхеньяном и Вонсаном. Если войска США не пересекут эту линию в течение полугода, то «китайские добровольцы» выиграют время для того, чтобы быть готовыми к решению тех задач, которые будут поставлены им руководством КНР. Командующим войсками «китайских добровольцев» был назначен Пэн Дэхуэй.
Но события развивались стремительно: американцы приближались к китайской границе и Пхеньяну. Мао позвонил в Москву Чжоу Эньлаю и сообщил, что «китайские добровольцы» войдут в КНДР, если СССР поставит немедленно вооружение не на 6, как предполагалось ранее, а на 15 дивизий китайских войск. Однако Пэн Дэхуэй настойчиво просил отложить вторжение до зимы, поскольку у китайских войск не было авиации и зенитной артиллерии, а американские ВВС господствовали в воздухе {153}. Но времени уже не было. Мао приказал ввести «китайских добровольцев» в Корею — сперва 17-го, потом 18-го и, наконец, 19 октября. В тот день первые части КНД пересекли реку Ялу.
Тем временем южнокорейские и американские войска 23 октября взяли Пхеньян, а 25 октября огромная масса китайских войск хлынула по мостам через Ялу в Северную Корею. Война вступила в новую фазу. Наступление было долгим, трудным, мучительным. Господству противника в воздухе «добровольцы» и КНА противопоставили траншейную и галерейную борьбу, когда целые роты, батальоны и полки так зарывались в землю, что ни бомбы, ни напалм их не достигали.
С ноября 1950 года промышленные объекты Северного Китая, мосты через Ялу и прилегающую к границе территорию КНДР начал прикрывать с воздуха срочно сформированный советский 64-й истребительный авиакорпус, который в отведенной ему зоне действовал успешно. В ходе боев зимой и весной 1951 года был освобожден Пхеньян, еще раз взяты Сеул, Инчхон, Вончжу и другие города. Маятник войны двинулся в другую сторону. Однако затем последовали удары южан, и к июню 1951 года линия фронта почти застыла, напрягаясь и едва колеблясь у 38-й параллели.
Решение Мао вмешаться в корейскую войну диктовалось несколькими соображениями. Он надеялся, что победоносное наступление китайских войск поднимет международный авторитет революционного Китая, покажет миру, что КНР — это сила, способная остановить американцев. Были и другие цели: успехами на фронте подавить оппозицию в политбюро, а также не допустить США к сухопутным границам Китая, что создало бы угрозу национальной безопасности КНР. Мао считал, что эта война есть столкновение воли. Зная чувствительность американцев к людским потерям, он полагал, что, потеряв 40—50 тысяч человек, США под давлением общественного мнения в стране прекратят войну. Видя, что его ожидания не оправдываются, он в марте 1951-го поднял планку для американских потерь до 100 тысяч человек {154}.
Неудача весенне-летнего наступления КНА и КНД убедила Мао, что выиграть войну невозможно и надо идти на переговоры. Впервые он высказал эту мысль 26 мая 1951 года, а 31-го уже советовал коллегам по политбюро по-новому оценить обстановку. Что касается Сталина, то осознав, что выиграть войну не удастся, он поддержал идею переговоров, намереваясь в ходе дипломатических столкновений добиться лучших условий мира, чем на поле боя. 3 июня 1951 года состоялись переговоры по этому вопросу между Ким Ир Сеном, Мао Цзэдуном и Чжоу Эньлаем, а в середине июня — китайско-корейско-советские переговоры. 23 июня советский представитель при ООН Малик официально предложил начать переговоры.
Этому предшествовали неофициальные встречи Малика с Дж. Кеннаном 31 мая и 5 июня. Малик сообщил ему, что СССР желает закончить конфликт, но по поводу переговоров посоветовал обратиться к правительствам КНР и КНДР. Предварительная договоренность позволила советскому представителю в ООН в его заявлении от 23 июня сказать, «что советские народы верят в то, что в качестве первого шага следовало бы начать переговоры между воюющими сторонами о прекращении огня, о перемирии с взаимным отводом войск от 38-й параллели» {155}. Это заявление было поддержано и Китаем. 10 июля в Кэсоне (КНДР) начались переговоры между Республикой Корея и США, с одной стороны, и КНР и КНДР — с другой. Но дальше обсуждения демаркационной линии дело не пошло. Уже в августе американские самолеты и самолеты КНР нарушили статус нейтралитета зоны переговоров, и они были прерваны. Затем вновь возобновились в Паньмыньчжоне, однако и там не раз прерывались. В результате процесс урегулирования конфликта затянулся на два года. Все это время происходили мелкие стычки сухопутных частей, но зато шла ожесточенная воздушная война, главную роль в которой играла американская авиация и советский 64-й истребительный авиакорпус.
