1. Стратегия «массированного возмездия»
В Корее еще продолжалась война, горели города, гибли люди, но на политическом поле льды «холодной войны» уже начали подтаивать. Этому способствовали три обстоятельства: избрание Д. Эйзенхауэра президентом США осенью 1952 года, смерть Сталина в марте 1953-го и бесперспективность продолжения корейской авантюры. Появились надежды на потепление международного климата. Летом 1953 года на Корейском полуострове прекратилась война. В 1954-м прекратилась французская интервенция во Вьетнаме, в 1955 году в Вене был подписан государственный договор четырех держав — СССР, США, Англия и Франция — с Австрией. Страна стала независимой, демократической, нейтральной. Из нее были выведены оккупационные войска великих держав. Еще раньше У. Черчилль, бывший в 1951—1954 годы премьером Великобритании, предложил возобновить «встречи в верхах». После появления в СССР атомной бомбы он уже не призывал к войне против Советского Союза, а наоборот, ратовал за созыв руководителей четырех великих держав.
К этому склонялись и США.
Неудачи американцев в попытке «отбросить коммунизм» на Корейском полуострове сказались и на позиции официального Вашингтона. Война в Корее оказала большое влияние и на внутреннюю обстановку в Соединенных Штатах. Принеся немалые прибыли довольно узкому кругу монополистов, она усугубила инфляционные процессы в стране, привела к существенному дефициту в государственном бюджете. Значительные потери (157 530 убитыми и ранеными) вызвали всеобщее недовольство внешней политикой администрации Трумэна. Обещание Д. Эйзенхауэра положить конец войне в Корее оказалось решающим фактором, обеспечившим его победу на президентских выборах в 1952 году. Новое американское руководство, анализируя опыт войны в Корее, вынуждено было признать провал стратегии «отбрасывания коммунизма». Действительно, военная машина США столкнулась на Корейском полуострове не с «главным противником» — СССР, а с вооруженными силами КНДР и КНР и после трех лет войны оказалась на том же рубеже, с которого началась война. Американские военные теоретики расценивали этот факт как безусловный провал США.
Кроме того, изменения в советском руководстве после смерти Сталина и расстрела Берии, явное желание новых лидеров Советского Союза принять меры к смягчению международной обстановки создавали благоприятные условия для возобновления переговоров между великими державами Востока и Запада.
Такая встреча состоялась в июле 1955 года в Женеве. Советскую делегацию возглавляли премьер-министр СССР Н. А. Булганин и председатель Президиума ЦК КПСС Н. С. Хрущев. США представлял президент Д. Эйзенхауэр, Англию — сменивший Черчилля премьер-министр А. Иден, Францию — премьер Э. Фор. Впервые после 1945 года главы правительств великих держав собрались вместе для обсуждения важнейших вопросов войны и мира. Советское правительство предложило осуществить программу разоружения, предусматривающую сокращение как обычных, так и ядерных вооружений. Предполагалось ограничить численность вооруженных сил для СССР, США и Китая до 1—1,5 миллиона человек, а для Англии и Франции — до 650 тысяч. Конечно, в те годы отсутствовал механизм контроля, а в условиях взаимного недоверия эта проблема представляла огромную сложность: национальные средства контроля сторон были еще далеки от совершенства, чтобы обеспечить надежное наблюдение за ходом разоружения партнера по соглашению. Для того чтобы как-то преодолеть это препятствие, делегация Советского Союза предложила создать международный орган, обладающий правом требовать от правительства документацию об уровне военных расходов, иметь на согласованной основе в портах, на железнодорожных узлах и авиабазах посты, укомплектованные личным составом от заинтересованных государств. Однако представители Запада сочли этот проект недостаточно эффективным. Президент Эйзенхауэр выдвинул план «открытого неба». План предусматривал наблюдение за военной техникой других стран с воздуха путем фото — и радиоэлектронного контроля. Принятие такого плана для США, уже освоивших тактику воздушной радиотехнической и фоторазведки и летом 1955 года имевших почти готовый к вводу в строй новый военный самолет-разведчик У-2, недосягаемый для средств ПВО, «открытое небо» значительно повышало уровень надежности их контроля за вооружениями. Но для СССР, который в развернувшейся в те годы гонке вооружений стремился в кратчайшие сроки догнать США и по возможности вырваться вперед, «открытое небо» означало раскрыть для американских и иных западных специалистов главные секреты программ создания своих стратегических вооружений. И это в обстановке «холодной войны», когда в политике господствовал блоковый конфронтационный менталитет, а переговоры о нормализации отношений и разоружении носили второстепенный, часто лишь пропагандистский характер. Поэтому Хрущев, прекрасно зная, что в Советском Союзе все работы по созданию стратегического оружия велись в глубине страны, в районах, доступ в которые был закрыт для всех, кто не участвовал в данных программах, отверг план «открытого неба». Договориться о контроле над вооружениями в Женеве не удалось.
