Как приятно было снова идти по тропинке, вьющейся между скал! Наша „жестянка“, кажется, была такой же, как в прошлом году, только еще более ржавой. Дверь сбоку была приоткрыта.
— Странно, — удивилась Мади. — Мне казалось, я ее закрывала. Хотя могла и забыть…
Кафи тоже узнал „наш“ дом. Обогнав нас, он помчался к двери, но вместо того чтобы вбежать внутрь, застыл на пороге, прислушиваясь, и вопросительно обернулся ко мне.
В чем дело? — проговорил Корже. — Нас что, кто-то опередил?
Не может быть! — запротестовала Мади. — Еще сегодня утром здесь никого не было.
Я подбежал к Кафи. Вот сюрприз! Какой-то человек спал в глубине ангара, растянувшись на спальном мешке. Мои друзья тоже подошли к двери и уставились на спящего. Тот лежал на спине, подложив руку под голову вместо подушки. На вид ему было лет сорок.
На бродягу не похож, — заметил Корже. — У бродяг не бывает спальных мешков.
Что будем делать? — уныло спросил Бифштекс. — Конечно, ангар — не наша собственность… но мы ведь жили тут в прошлом году.
Попробуем это уладить, — предложил Гиль. — Места тут достаточно. Одним человеком больше, одним меньше, какая разница! В конце концов, мы же не можем просто так его выгнать.
Конечно, не можем, — согласился Корже. — Нужно его разбудить и попытаться договориться.
Он потянул незнакомца за рукав. Тот проснулся и сел.
— Что случилось? Кто вы такие?
Нет, он не был похож на нищего. Его глаза, сощуренные от дневного света, выражали скорее удивление, чем гнев.
— Зачем вы меня разбудили? — спросил он.
Певучий акцент незнакомца напомнил мне о родном Провансе. Смуглая кожа и темные волосы выдавали в нем жителя юга.
— Извините нас, — начал Сапожник, — но в прошлом году, на каникулах, мы жили в этом ангаре. Мы приехали из Лиона на велосипедах. Если вы не против, мы расположимся здесь… вместе с вами.
Ах, вот в чем дело! — проговорил человек. — Иначе говоря, я занял ваше место?
Нет, конечно. Просто…
Не волнуйтесь, я не буду вам мешать. Какая мне разница, где спать… Я освобождаю помещение.
Он поднялся, скатал мешок и посмотрел на Кафи, который следил за каждым его движением.
— У вас отличная овчарка. Шерсть блестит, сразу видно, что вы за ней ухаживаете. Не злая?
Я ответил, что пса спокойно можно погладить. Человек протянул руку, и Кафи не стал протестовать. Это было еще одно доказательство, что перед нами не бродяга: моя собака их на дух не переносит.
Корже предложил незнакомцу остаться, но тот, покачав головой, направился к двери. Я обратил внимание, что он довольно сильно хромает. С порога он обернулся и с улыбкой сказал:
— Значит, вы приехали на каникулы? Что ж… счастливо вам отдохнуть, и вашей собаке тоже!
Прихрамывая, он вышел на тропинку и исчез в лесу.
Нужно было уговорить его остаться, — смущенно произнес Стриженый.
Да, верно, — согласилась Мади. — Он довольно симпатичный. И потом, он так хромает!
Наверно, какой-нибудь мечтатель или отшельник, который ищет спокойный уголок, — предположил Бифштекс. — Пусть идет, куда хочет.
А он не показался вам странным? — спросил Сапожник. — Почему человек в его возрасте спит в заброшенном ангаре, а весь его багаж состоит из одного спального мешка?
Мади весело рассмеялась.
Ну вот, я же говорила!
Что ты говорила? — удивленно посмотрел на нее Сапожник.
Вы пять минут как приехали и уже нашли тайну… А как же ваша клятва?
На следующее утро, едва открыв глаза, я вскочил и распахнул тяжелые ворота ангара, выходившие к озеру. Через эти ворота мы в прошлом году вытаскивали лодку, чтобы спустить ее на воду.
Скрип ворот и яркий утренний свет разбудили моих друзей. Щурясь и потягиваясь, они вылезали из спальных мешков, словно бабочки, выползающие из коконов.
— Красота-а-а!.. — закричал Стриженый и широко развел руки, словно пытаясь обнять озеро. — Вы только посмотрите!
Солнце стояло уже высоко, воздух был необычайно прозрачен. Противоположный, швейцарский, берег озера и хребет Юра, закрывающий горизонт, были видны в мельчайших подробностях.
По крайней мере, — воскликнул Гиль, — в первый день с погодой нам повезло!
Может, искупаемся? — предложил Стриженый.
