В каждом электроне-атоме, учит и нынешняя физика, «природа сочетала мужское с женским в прекраснейшую гармонию и первичное установила согласье с помощью противоположностей»; каждый атом заключает в себе два полюса одной силы – притяжение и отталкивание: первое начало – страдательное, наполняемое, женское; второе – деятельное, наполняющее, мужское. В этом смысле каждый Атом есть бог Андрогин или Бэтиль, Мужеженщина; самое существо Материи – Богоматерии – мужеженское. Космос есть явление двуполого Эроса-Логоса.
Вот почему, и в мифе Платона (Орфея), тела андрогинов, подобно солнцам, телам небесным, и монадам, первичным телам, – совершенно круглые, на оси своей вертящиеся сферы (Pl., Symp., XIV). Ту же двуполость и, отчасти, ту же круглость сохраняют и небесные тела, упавшие на землю, – конусообразные камни бэтилей.
Этой физической полярности атомов-солнц соответствует физиологическая двуполость эмбрионов. Прежде чем выбрать один из двух путей восхождения, развития («лестница Иакова»), к мужчине или женщине, к Адаму или Еве, каждый зародыш, или то, что им будет в мутном ядре семенной клетки, сочетает в себе «мужское с женским в прекраснейшую гармонию». В этом смысле, каждый из нас, в утробной или небесной вечности – райском сне до рождения, был Андрогином, одним из тех богоподобных существ, которым, в мифе Платона, «великая сила и отвага внушили дерзкое желание взойти на небо и сразиться с богами». Может быть, это и есть наш «первородный грех» – то, за что миг рождения, молния времени, рассекает нас пополам, на мужчин и женщин.
В той «неземной геометрии», по которой боги или ангелы строили мир, конус Бэтиля мужеженского – Отец и Мать в Сыне – простейшая геометрическая фигура Двуполости и Троичности в божественном Эросе-Логосе, как бы увиденный глазами Нумен Пола. Ибо в нашей земной геометрии трех измерений пол разделяется пространством на мужской и женский, а в четвертом измерении – вечности – он был, до рождения, и будет, после смерти, соединен, восстановлен в первичном единстве.
Догматом космически-божественной двуполости, основным во всех древних мистериях или, точнее, в единой Мистерии, «Перворелигии» всего человечества (Ursystem Шеллинга) предсказан христианский догмат божественной Троичности, потому что «будут два одною плотью»; два в едином, – только начало, а конец – Три в Едином – Троица.
Догмат двуполости брачной, завет Адаму: «Будут два одною плотью», так же как завет Аврааму»: «Умножая, умножу семя твое, как звезды небесные», – оба эти завета суть крайний антипод Содома, ибо в Содоме никто никогда не рождается, а от Авраамова семени родится Сын Божий, Спаситель мира.
Надо быть слепым, чтобы не видеть, по обрезанию, освящению пола в Боге, что Ветхий Завет есть мистерия пола, брачный союз человека с Богом. «Ты Жених крови у меня, по обрезанию», – говорит Сепфора, жена Моисея, обрезав сына или мужа (толкование возможно двойное) и кидая крайнюю плоть к ногам Иагве (Ис. 4, 24–26). И новый Жених нового Израиля – тоже «Жених крови, по обрезанию», – это мы все забываем: «по прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус» (Лук. 2, 21). Так оба Завета спаяны кровью обрезания – мистерией пола. Можно отвергнуть оба, но нельзя, как мы это делаем, отвергнув Ветхий Завет, принять Новый.
Именно здесь, по линии пола, и совершается разрыв двух Заветов, проходит между ними разрез – меч, рассекающий два человечества, древнее и новое: как бы змею разрубили на два куска; оба шевелятся, хотят срастись, не могут, и умирают.
Может ли их соединить христианство? Происходит ли в самом христианстве «вознесение», «сублимация», земного Эроса к Небесному? Как относится новый догмат Божественной Троичности – Отец, Сын и Дух – к древнему догмату божественной двуполости – Отец и Мать в Боге?
Страшно, повторяю, говорить об этом, в наши содомские дни, когда дьявол искажает в чудовищном зеркале лик Сына и Матери; так страшно, что кажется иногда, лучше молчать. Но ведь и молча не спасемся; молча мы все погибаем, пряча «стыдную рану». А спастись можно, и даже легко, только бы вспомнить Забытого, узнать Неизвестного.
