«Золото» на языке гвинейских негров – sika, на еврейском – schekel, на вавилонском – sickel, на мидийском – siglos (Frobenius, XVIII). Словом этим, как фосфорной спичкой на темной стене, оставлен в веках и народах золотой след Атлантиды.
Нынешние негры внутреннего Конго вырезывают в татуировке на лбу концентрические кольца-кружки; тот же знак на финикийских, от первого тысячелетия до Р. X., глиняных масках негров – может быть, тех самых «эфиопов», которых привозили царю Соломону корабли Хирама, вместе с уфийским – атлантским золотом (Frobenius, XVII); тот же знак – в иероглифе ацтекских рисунков – концентрических кольцах валов и рвов, окружающих гору Ацтлан, подобно горе Акрополя в столице атлантов, по мифу Платона (Spence, pl. XIV, p. 197–198. – Pl., Krit, 113, d); тот же знак – в круговом расположении камней в мегалитических постройках обеих гемисфер; тот же знак – в тайной мудрости, открываемой бен-Элогимами, сынами Божьими, дочерям человеческим, в Книге Еноха, – в круговороте небесных светил; тот же знак и в водовороте, поглотившем остров Атлантиду.
«Мы – атланты», – как бы говорят все носящие на лбу этот знак.
Главный бог в нынешней Гвинее, древней Уфе, – бог моря Олокун (Olokun). Здесь, в земле иорубов и иабаданов, в священном городе Ифэ, Ife, близ устья Нигера, найдена литая из бронзы голова Олокуна, чудесной работы, первого тысячелетия до Р. X., все тех же дней Соломоновых (Frobenius, 3). В царской диадеме – простом между двумя рядами жемчужин, обруче, с небесною или морскою звездою и возносящимся над нею фаллическим столбиком, – широкоскулый, широконосый, толстогубый, настоящий негр, обугленный солнцем Африки, обвеянный свежестью Атлантики, – чернокожий Посейдон, двойник того краснокожего, древнемексиканского Тлалока. Молится ему и на том, и на этом берегу Океана вся тварь – моллюски, кораллы, верески, бабочки, и земляные черви, и люди: «Все мы – дети воды. О, Тлалок – Олокун, Водяной, помилуй нас, не погуби!»
Гванчи, Уфа, Тритонис, Тартесс – этими четырьмя точками в истории обозначен исполинский излом – вулканическая трещина между Атлантидой и Европой-Африкой. Но в мифе-мистерии трещина спаяна, восстановлен рухнувший мост – над черною бездною потопа радуга.
Тот конец моста, западный, сохранился дольше этого, восточного: кто-то успел перейти, прежде чем мост рухнул, с того конца – Антильского архипелага, – на твердую землю, Юкатан, царство Майя, и Анагуак, царство Тольтеков. Вот почему в древней Америке больше, чем в Европе, пахнет Атлантидою. Чем она была и отчего погибла, можно судить по Америке.
Белые, дневные люди – в Европе, черные, ночные, – в Африке, желтые, утренние, – в Азии, а в Америке – все еще красные, вечерние, озаряемые солнцем вечного Вечера – Запада.
К югу от озера Титикака, на границе Перу и Боливии, на высоте 4000 метров над уровнем моря, окруженное цепью Кордильер, высочайших гор, но кажущихся с этой высоты небольшими холмами, лежит плоскогорье Тиагуанак, Tiahuanak —Умирающий Свет, – страшная, как бы неземная, на потухшей планете, пустыня (Meyendorff, 105).
Поле циклопических развалин – большей частью даже не стоящих, а лежащих, разбросанных камней, – вот все, что осталось от бывшего здесь исполинского города. Кто, когда и зачем строил его в этой пустыне, на высоте почти недоступной и необитаемой, где воздух так разрежен, что трудно дышать, – этого не помнят не только инки, считающие Тиагуанак своею колыбелью, но и племена древнейшие. Смутно лишь брезжит память о том, что люди пришли сюда из той же Страны Озер, Ahahuac, в Мексике, откуда вышли и тольтеки, и майя (Meyendorff, 102). Если так, то корень обеих Америк, Южной и Центральной, – один: великое переселение народов с Востока, из-за Океана. Тиагуанак, «Свет умирающий» Запада, есть, может быть, «свет с Востока» – Ацтлан – Атлантида.
Кто здесь жил и строил, мы не знаем, но знаем, как, – по Вратам Солнца: только четыре камня, но такой величины, что, кажется, ничего подобного нет ни в Египте, ни в Вавилоне, да и нигде на земле.
В Кузко, столице Перу, есть исполинская глыба, в 50000 пудов, так называемый «Усталый Камень», Piedra Causada. 20000 человек подымали ее, подняли, но, чуть-чуть наклонившись и соскользнув с рычагов, она раздавила 300 человек, упала, угрузла в землю так, что уже никакая человеческая сила не могла ее сдвинуть, и лежит века – отдыхает, «усталая». Но те четыре глыбы во Вратах Солнца больше этой. Грани их обтесаны с такой математической точностью и спаяны без всяких скреп и цемента, одной своей тяжестью, так, что ни тысячелетия, ни землетрясения не сдвинули их ни на волос и, кажется, до конца мира не сдвинут.
