— Слушаюсь, капитан! — Уборщик улыбнулся и хитро прищурился, когда Бейли протискивалась в узкую дверь мимо него.
В комнате рядом с кухней нашлись старые стиральная машина и сушилка цвета авокадо, дверь отсюда вела наружу. Бейли опасливо толкнула дверь: она ничуть не удивилась бы, если бы та сорвалась с петель. Дверь скрипнула, Бейли поспешно отступила, прикрыла голову и замерла. Но дверь держалась. За ней открывался задний двор, где развернула кипучую деятельность целая колония крепких мужчин, мускулистых женщин и механизмов. Гигантская зеленая машина с застекленной кабиной, похожая на трактор, срезала под корень растительность от самого дома до… словом, до границ владений Бейли. Ей вспомнилось, что в купчей была указана площадь участка — десять акров. Один рабочий обрезал сухие ветви старой яблони, другой, забравшись с помощью черного страховочного пояса чуть ли не на вершину клена, спиливал верхние ветви трухлявого дерева.
Филиппу только дай волю — потом не остановишь, подумала Бейли, прикрыла дверь, выходящую во двор, и вернулась в большую комнату, где хозяйничали уборщики. Толкнув последнюю ведущую из нее дверь, она очутилась в коротком коридоре с несколькими дверями. Коридор освещало солнце, вливаясь в окно где-то наверху лестницы в самом конце. Первая комната справа оказалась большой спальней с пристроенной к ней ванной: отдельная душевая кабинка, ванна и вдобавок стенной шкаф. В спальне Бейли увидела маленькую нишу в одной стене и высокие окна в таких же рамах, как в кухне. Очевидно, здесь спали хозяева дома, этой комнате предстояло стать спальней Бейли.
Пропорции и окна были почти изысканны, но стены, к сожалению, обшиты мрачными темными панелями, а смириться с потемневшими кранами и плиткой в ванной Бейли просто не могла. Здесь помешалась темно-коричневая ванна, белый унитаз и две раковины цвета запекшейся крови.
Передернувшись, Бейли отвернулась, вышла в коридор, обследовала еще две комнаты и третью ванную, а также несколько стенных шкафов.
Все комнаты без исключения были отделаны все теми же темными панелями под дерево, а обустраивая ванные, прежние хозяева, видно, решили выяснить, сколько разных цветов и рисунков можно вместить в одно сравнительно небольшое пространство. Третья ванная была выложена зеленой плиткой под мрамор, а выше границы кафеля стены были оклеены обоями — опять-таки под мрамор, на этот раз розовый с зеленоватыми прожилками.
— Меня сейчас вырвет, — призналась самой себе Бейли, закрывая дверь.
Глубоко вздохнув, она запрокинула голову и посмотрела наверх, куда вела лестница. Что там — еще спальни? Она и без того насчитала пять. Неужели у прежних хозяев было столько детей? А если здесь вырос Джимми, то, зная его общительность, можно предположить, что гости в доме не переводились.
Медленно, пробуя каждую ступеньку, Бейли поднялась в мансарду, остановилась и невольно улыбнулась. В крыше зияло две дыры величиной с кулак, под которые кто-то заботливо подставил ведра, но, несмотря на всю пыль, грязь и разруху, Бейли сразу поняла, что комната прелестна. Углы потолка срезали крутые скаты крыши, но в них был вделан ряд окон, в которые светило солнце. Окна располагались высоко, но не настолько, чтобы нельзя было выглянуть наружу. Отставив коробку с рецептами, Бейли справилась с заржавевшей щеколдой, открыла одно окно, и в комнату ворвался свежий воздух. Теперь, когда путь солнечным лучам уже не преграждало пыльное стекло, в комнате стало гораздо светлее. Бейли оглядела просторное помещение.
Посередине комнату разделяли перила высотой до пояса, словно напоминание о существовавшей когда-то перегородке. Кто-то выпилил посреди перил отверстие и вынул выпиленную часть. Бейли увидела ее прислоненной к дальней стене.
Стены половины мансарды, ближайшей к лестнице, были оштукатурены и выкрашены в белый цвет, но вторую половину отделали все теми же коричневыми панелями, как и комнаты нижнего этажа.
— Еще спальня? — вслух изумилась Бейли, издалека заглядывая в большую пустую комнату. Она сделала было шаг к проему в перилах, но попятилась и с сомнением посмотрела на пол. В его надежность ей почему-то не верилось. На той половине, где она стояла, пол покрывали широкие и крепкие на вид доски, а на другой — прибитые листы фанеры. Вся эта конструкция выглядела прочной, но испытывать ее Бейли не хотелось.
