Они уже поднялись на крыльцо, звонко похрустывавшее на морозце. Князь гулко постучал сапогами друг об друга.
Кит первым вошел внутрь, вдохнул кисло-деревянный дух старой дачи, придержал дверь для князя.
- Проходи вперед, по коридору направо, - сказал князь. - Только там тепло.
Кит прошел по полутемному коридорчику и открыл еще одну дверь, вставшую на пути. Она не скрипнула, а залихвастски крякнула.
В комнате было тепло, но как-то угасающе тепло. Кит огляделся. Увидел он вот что: угольной черноты шкаф, такого же обугленного вида бюро с развалом старых книг, выглядевших дровами, диван с уродливо выгнутыми и как будто отмороженными ножками. На нем была свалена какая-то военная одежда. Против дивана стояли напольные часы с мертвым маятником и стрелками, показывавшими давно забытое время, а рядом с часами, у стены, - огромная и пустая рама от потерявшейся где-то картины прошлого. Предметом, не вполне подходящим к интерьеру, была вторгшаяся сюда чугунная печка. Она примостилась к окну, героически пропускавшему сквозь себя ее коленчатую трубу.
Князь локтем отодвинул стопку книг, свалив пару на пол, и поставил граммофон на бюро. От бюро он метнулся к печке и чуть не обнял ее всю, как самого близкого друга.
- У-ух, еще теплая! – с наслаждением протянул он. – Большую печь топить нельзя было. Увидят дым издали над деревьями, налетят. Спалят вместе с домом.
Он оторвался от печки, перешел к дивану и первым делом накинул на себя шинель, лежавшую сверху. Под ней оказалась другая.
- Тоже еще теплая, - повторил он. – Живо одевайся, Никита. Эта шинель твоя, кадетская, без погон… от греха подальше. И фуражка. Еще фуфайка английская на тебя. Надевай. Сапоги в шкафу. Тут тебя за твои эти белые буржуйские черевички, - он указал на новые Китовы кроссовки, - издали стрельнут, не глядя. Тут вот еще… - Он приподнял кадетскую шинель. – Кальсоны есть… Только не надо такую кислую мину делать. Зима. Нечего себе студить, сам знаешь что. Я за тебя перед твоей матерью в ответе.
- Ага, - кивнул со значением Кит. – Это точно.
- Одевайся, пока все тепло не ушло, - приказал князь, между делом, построже. – Я на минуту тебя покину. Примус заодно принесу. Раскочегарим, чайку попьем, перекусим, чем Бог послал в годину испытаний… и делом займемся.
Все произошло именно так, как он сказал. Минут через пятнадцать, после изрядных княжеских мучений с примусом, они начали пить чай из стаканов с подстаканниками, которые в музее можно выставлять, и закусывать галетами и тонкими ломтиками сала. Сало Кит не очень любил, но дальновидно поддержал компанию. Да, это был не тот званый обед, что ознаменовал его первый вояж в прошлое!
Пока не был получен первый кипяток, князь не проронил ни одного дельного слова, только чертыхался на примус и другие видом не княжеские вещи. И Кит ему не мешал, терпеливо дожидаясь раскрытия всех тайн, накопившихся за год, а по меркам прошлого - за два с небольшим года. Одевшись в тяжелую и грузную допотопную одежку, но оставив на себе кроссовки (он, конечно, пообещал князю надеть сапоги, пугавшие его своей неказистостью), Кит сидел, привыкал к ней и тупо наблюдал.
Казалось, князь успел замерзнуть куда сильнее его, Кита, еще хранившего в себе курортное греческое тепло. Князь брал подстаканник обеими руками, грелся об него. Кит вдруг только сейчас приметил, что у Георгия Януариевича пробились светловатые усики... и вновь напомнил себе с трепетом, что там, в прошлом, времени пролетело на полтора года больше, чем в его собственном, а это означало… ой-ёй-ёй, что это означало!
- Спрашивай, - пошмыгав носом, с хрипотцой сказал князь.
Он сам, видно, приметил на лице Кита тихий испуг не известного ему назначения.
То, о чем хотел спросить Кит в этот миг, он не спросил, а стал, робея, подбираться издалека… ну, не то, чтобы совсем издалека, а как раз с самой близи, еще пахшей пластиком салона.
- Так что с самолетом? Опасно?
Князь сделал еще один осторожный глоток с поддувом, оберегая губы, и улыбнулся, всем своим видом показывая, что паниковать и дергаться Киту еще рано.
- К вам в аэроплан на ходу вломилась безбилетница, - все просто объяснил он. – Опасно ли это для такого большого аэроплана, не могу точно сказать, тем более, что ты как будто успел его мимоходом немного подлатать. А вот то, что это безбилетница опасна и даже архиопасна, - это сомнению не подлежит.
