– Он злой?
– Кто, Вельзевул? Или инспектор Небирос?
– Оба.
– Инспектор вспыльчивый, но отходчивый. Любит поорать. А с Вельзевулом я никогда не встречалась.
– Почему?
– Мелкой сошке вроде меня это не светит. Ты вот когда-нибудь встречался с президентом своей страны?
– Ну я по телевизору видел…
– По телевизору я тоже видела.
– У вас тут есть телевизоры?
– Аналоги.
– А?..
– Устройства, выполняющие аналогичные функции… осторожно!..
Стефания схватила зазевавшегося Чертанова за руку, в последний момент выдергивая его из-под колес. Громадная металлическая повозка прогромыхала мимо, с нее свесился и погрозил кулаком тощий скрюченный черт.
– Нам сюда, – сердито скомандовала Стефания, подходя к вратам, выполненным в виде оскаленной пасти.
При появлении посетителей в дверях сработал какой-то аналог фотоэлемента. Нижняя губа чудовищного зева отошла вниз, верхняя отъехала вверх. Из темного подземелья пахнуло сыростью и могильным смрадом. Однако Чертанов не поколебался даже на мгновение.
Этот зловещий туннель обладает одним огромным достоинством – в нем прохладно.
Войдя внутрь, несчастный землянин облегченно застонал, утирая со лба пот. Что-то подобное ощущаешь, когда летней жарой ныряешь в каменное чрево подъезда. Только здесь блаженство умножено во много раз.
– Нам в правую, – распорядилась Стефания. – Видишь ту мегеру с бантиками? За ней будем.
Впереди действительно тянутся две параллельных очереди. На сей раз никаких грешников – только демоны. Один за другим подходят к стене, что-то там делают… и исчезают.
Чертанов встал за слоноподобной толстухой с парой кокетливых розовых бантиков на рогах и спросил:
– А почему нам в правую?
– Правая – для женщин, инкубов, иномирных демонов, работников спецслужб и смертных в сопровождении демона, – объяснила Стефания. – Я женщина, ты смертный в сопровождении демона.
Постояв неподвижно и немного оправившись от адской жары, Чертанов попытался разглядеть, что же там – в конце очереди. В конце концов он увидел на каменной стене пылающий рисунок. Что-то вроде пульсирующей паутины. Бесы и черти подходят по одному, производят с этой штукой какие-то манипуляции, а потом просто берут и ныряют в стену.
– Это мегапантакль, – коротко сообщила Стефания.
– Вроде тех, с которыми ты работаешь?
– Да.
– А я думал, это что-то вроде компьютеров…
– Так и есть. Только наши передают не только информацию, но и материю. В том числе и живую.
– И мы сейчас…
– Да. Сразу в Седьмой Круг.
– В Дит?
– Нет. В сам Дит я не могу, у меня допуска нет. В Седьмой Круг, на ближайшую к Диту станцию. А оттуда пешком.
– Опять пешком?!
– Не ной. Я бы тоже предпочла просто щелкнуть хвостом и оказаться в нужном месте.
– А почему же не щелкаешь?
– Потому что у меня только первый ранг. А допуск к персональной телепортации внутри Пандемониума начинается с четвертого ранга. Мелкой сошке – только общественным транспортом.
Вдоль очереди протопал пятиметровый чешуйчатый демон с непомерно раздутыми бицепсами и сразу двумя хвостами, волочащимися по полу. Черти и бесы угодливо подвинулись, стоящая у мегапантакля дьяволица отскочила в сторону, давая дорогу. Здоровяк резко ударил ладонью по пылающей паутине и шагнул в стену.
– А чего это он без очереди? – спросил Чертанов.
– Шестой ранг, – угрюмо ответила Стефания. – Крупняк. Им везде без очереди.
– Ты же сказала, что с четвертого ранга можно и самостоятельно куда захочешь?..
– Значит, ему надо было куда-то, куда самостоятельно нельзя, – пожала плечами Стефания. – В некоторые места допуск начинается с седьмого ранга. А кое-куда – даже с восьмого.
– А какой ранг самый старший?
– Девятый. Девятый ранг – это князья тьмы. Их всего семьдесят девять.
– А почему не восемьдесят?
– Восьмидесятый – Люцифер. Он над нами всеми главный.
– А сколько вас тут всего?
– Много. Вот, например, в Армии Сатаны на данный момент семь миллионов четыреста девять тысяч сто двадцать семь демонов. Это элита. Наша, если хочешь, аристократия. А сколько у нас простых чертей и бесов, вроде меня… нет, даже приблизительно не могу сказать. Надо с данными последней переписи сверяться.
Чертанов вяло кивнул, не особо следя за нитью беседы. Он наслаждался прохладой. А если бы сейчас еще и глотнуть чего-нибудь освежающего… До чего же все-таки хороши бывают эти маленькие радости, обычно не ценимые людьми. Никто не дорожит простой холодной водой, пока не лишится ее.
