Худощавый лохматый мужчина с вытянутым лицом окинул вошедших безразличным взглядом. Колобков, напротив, зачарованно уставился на его шевелюру. Он еще ни разу не видел людей с волосами цвета кислоты. Видел панков и хиппарей с красными волосами, с синими… а с такими вот едкими желто-зелеными пока что не доводилось.
К тому же этот тип действительно оказался белым. А Колобков уже начинал думать, что Эйкр населяют исключительно негры и диковинные чудища.
Их хозяин вяло махнул рукой, приглашая садиться. Колобков охотно уселся на диванчик. Лимонно-желтый, как и весь интерьер ложи.
Расселись и остальные. Света с любопытством осмотрела сцену и зрительный зал, понемногу заполняемый народом. Эти театралы совершенно не похожи на тех оборванцев, что бродят в порту и трущобах. Разодетые богачи, заезжие купцы и капитаны, блистательные дамы, Двухголовые с блестящей чешуей…
На сцену уже поднялись актеры. В Порт-Вариусе заведено перед представлением устраивать неформальное общение – артисты со сцены переговариваются со зрителями, отвечают на вопросы, выслушивают комплименты и пожелания. Света с большим интересом принялась рассматривать здешних балерин – миловидных девушек в обтягивающих трико с блестками. Никаких пачек.
– Серега, переводи, – приказал тем временем Колобков. – Представь меня. И спроси, как его зовут.
– Это Петр Иваныч, наш капитан, – равнодушно произнес Чертанов. – Он будет с вами говорить, а я – переводить.
– Да, – медленно кивнул кислотноволосый. – Я понял.
– Петр Иваныч спрашивает, как вас зовут.
– Бамакабамашура Датакаси Забаб.
Чертанов запнулся, не уверенный, что сумеет это правильно выговорить. Его визави слегка поморщился и великодушно сказал:
– Я знаю, что у меня непростое имя. Можно просто Бамакабамашура.
Чертанов пожевал губами. Он бы предпочел какое-нибудь из двух других имен. Шеф, выслушав перевод, пришел к такому же мнению.
– Так что, мне спросить?.. – начал Чертанов.
– Да хрен бы с ним, Серега. Пусть хоть Индирой Ганди зовется – мне начхать. Спроси лучше, зачем он выкрасил волосы в такой дурацкий цвет.
– Петр Иваныч…
– Спроси. Мне интересно.
Чертанов пожал плечами и перевел вопрос. Бамакабамашура сухо ответил:
– Это мой естественный цвет.
– Врешь! – возмутился Колобков, выслушав перевод. – Ни у кого не может быть такого цвета волос!
Бамакабамашура ничего не сказал. Только встал и приспустил штаны. Света взвизгнула, Валера рефлекторно сжал кулаки, а Колобков нервозно поежился:
– И правда естественный…
Бамакабамашура так же молча надел штаны и уселся обратно.
Колобков оперся на палку обеими руками, думая, с чего лучше начать переговоры. Бросил вопросительный взгляд на Чертанова – нет, от того помощи ждать не приходится. Сидит выпрямившись, словно аршин проглотил, смотрит в стенку пустыми глазами.
Тут начал гаснуть свет. Земляне сначала не заметили в этом ничего особенного… но потом Света вскинулась и округлила глаза. Она успела усвоить, что днем на Эйкре светло везде и всюду. Тепорий, разлитый в воздухе, не допускает самого присутствия темноты. Именно поэтому в зале совершенно светло при полном отсутствии как окон, так и источников освещения.
Но сейчас свет гаснет. Медленно, постепенно, но гаснет. С каждой секундой становится ощутимо темнее. Из-за чего это происходит?
Здесь ответа Светлана не получила. Но вернувшись на яхту, она спросила об этом у Стефании. И та рассказала, что кроме рачков-светоедов на Эйкре есть и другие существа, поглощающие тепорий. В частности, такая удивительная форма жизни, как люминестр.
Люминестры похожи на вытянутые голубоватые кристаллы, из-за чего их часто путают с минералами. Но они живые. Они дышат. А кроме этого – непрерывно осуществляют процесс, отчасти схожий с фотосинтезом. Днем, когда тепорий активен, люминестры жадно его поглощают. Ночью – выпускают небольшими порциями. Поскольку поглощенный тепорий еще не «израсходовался», оказавшись снова в воздухе, он некоторое время светится – пока не рассеется.
Таким образом люминестры на Эйкре играют двойную роль – как светильников, так и «затемнителей». К сожалению, стоят эти кристаллы недешево, и позволить их себе может не каждый. Да и встречаются они далеко не везде.
