Тайна племени Голубых гор - страница 12

Сообщение Сюлливана вызвало поначалу легкое замешательство среди чиновников и удивило совет директоров Ост-Индской компании. Действительно, у тода не было частной собственности на землю. Поэтому каждый раз, когда колониальная администрация или частные лица хотели отторгнуть тот или иной участок земли, им приходилось иметь дело не с отдельным его владельцем, а с советом племени или старейшинами рода. Это явно затрудняло грабеж и в какой-то мере суживало возможности для всякого рода обманов. Трудности раздражали англичан. Необходимо было вмешаться в дела этого странного племени и разъяснить, что каждая семья имеет право на свой участок земли и пастбища. Но эти разъяснения не помогли. Тода не могли понять, для чего надо делить землю и считать ее своей собственностью.

Вот тогда новая мысль появилась на страницах официальной переписки. Сначала она проскользнула незамеченной, а потом от письма к письму, от документа к документу стала звучать все настойчивее и определеннее. «На каком основании тода владеют своей землей?» — вопрошали чиновники. «У тода нет документов, подтверждающих их права на землю», — писали другие. «Тода ничем не могут доказать своих прав на землю, кроме как свидетельствами кота и бадага, которые утверждают, что земли, культивируемые ими, принадлежали тода», — строчили третьи. «Претензии этих варваров-пастухов основаны на невежестве в отношении прав собственности на землю», — отмечали четвертые.

Начался интенсивный процесс захвата земель тода. Страницы официальной переписки полны признаний, которые чиновники не считали нужным даже скрывать. «Претензии тода на какую-либо компенсацию теперь забыты. Ост-Индские поселенцы берут столько земли, сколько могут», — доносили правительству в 1828 году. Коллектор Малабара писал в 1833 году, что европейские поселенцы продолжают отбирать земли у тода, платя им за большие участки 5—10 рупий, а иногда даже ничего не платя. В том же году Сюлливан сообщил малабарскому коллектору: «Никакой компенсации не было уплачено тода за земли, включенные в кантонмент. Эти земли составляют несколько миль. На них расположены их любимые манды, откуда они были выселены». На пастбища тода был выпущен скот, принадлежавший поселенцам. За выпас чужого скота тода ничего не получили. Земли, отобранные у тода, измерялись не акрами, а квадратными футами. Футы нередко складывались в километры.

Архивные папки хранят обличающие факты. Вот некоторые из них, относящиеся к 1835 году. Сэр Д. Хор получил 2205 квадратных футов земли для своей усадьбы. Выяснить, на каких условиях была взята земля, не представляется возможным. Мистер Дэвис захватил 808 квадратных футов земли. За один из участков, по его словам, он уплатил три рупии. Что же касается остальных, то он не «помнил», платил он за них или нет. Рили даже не пытался «вспомнить». За восемь участков, захваченных им в районе Утакаманда, он ничего не заплатил. Так же бесплатно достались и Хиггинсу 2205 квадратных футов земли. Его сосед Джонс оказался в затруднительном положении. Он не смог «найти» владельца четырех участков, которые ему были нужны для строительства домов. Джонс весьма «сожалел», что участки достались ему бесплатно. Чиновники конторы коллектора Сюлливана подсчитали, что за отторгнутые земли следует уплатить племени тода 3564 рупии. Расчет производился на основании самой низкой цены за землю. Цифру приняли к сведению, но захват земель продолжался.

И вдруг система дала осечку. Англичанин сэр Рамбольд попал в очень щекотливое положение. Приехав в Нилгири в 1833 году, он облюбовал себе красивое место, где размещался священный манд одного из родов и храм. Сэр Рамбольд вызвал к себе старейшин тода и велел им убраться как можно скорее с облюбованного участка. Старейшины, которых всегда было легко уговорить и обмануть, почему-то заупрямились. Они отрицательно качали головами и смотрели на сэра большими добрыми глазами. Это выражение доброты в глазах старейшин раздражало англичанина больше, чем их упрямство. Гордившийся своей выдержкой, он вышел из себя и с ругательствами набросился на старейшин. «Здесь вам ничего принадлежит! — кричал Рамбольд. — Вся земля — собственность Ост-Индской компании. Через два дня я пришлю на участок рабочих, и чтобы вашего духу к этому времени там не было!» Старейшины ушли. Однако беспокойство охватило племя. Почти в каждом манде называли имя Рамбольда. Тода не понимали, почему понадобилась ему их священная земля. Они почти не возражали, когда отбирали у них пастбища. Но священный манд и храм, принадлежавшие предкам, неприкосновенны. Дело дошло до коллектората. Чиновники недолюбливали высокомерного Рамбольда. Сюлливан не желал из-за одного упрямого англичанина портить и без того уж сложные отношения с тода. У местного английского общества не было единого мнения. Кто-то посоветовал старейшинам подать в суд на Рамбольда. Базарный писец из Утакаманда сочинил им заявление, изобилующее грамматическими ошибками. Начался процесс. Он длился несколько лет. Время от времени старейшин вызывали в здание утакамандского суда, и они сидели в большом мрачном зале с деревянными скамьями. Разбирательство дела шло на незнакомом тода языке. Они не понимали того странного спектакля, участниками которого оказались. Но основная игра велась не в зале суда. У сэра Рамбольда были враги среди соотечественников. Они помогли тода выиграть процесс. Не потому, что требования тода были справедливы, а потому, что ненавидели сэра Рамбольда. Не простили ему обид, которые он сумел нанести им за короткое время своего пребывания в Нилгири.