выдали! Так что, делать нечего, надо было затратить полчаса на завтрак, хотя у нас ноги
зудели поскорее отправиться в путь.
Отец уже встал, уже позавтракал и уже допивал кофе.
- Отправляешься к Трем Сестрам? - спросил я.
- Вот именно, - кивнул отец. - Поездка получится на целый день, так что вас
провожу - и сам двинусь. Берите творог.
Мы набрали себе в тарелки деревенского творога из большой миски, стоявшей
посреди стола, заправили сметаной - тоже от нашей островной молочницы, и принялись
все это уплетать. Я ещё люблю заправлять творог клубничным вареньем и закусывать
хлебом с медом, и Ванька тоже, а вот Фантик, к нашему удивлению, взяла ломоть ветчины
из дикого кабана (кабанья ветчина у нас никогда не переводилась), порезала его на
мелкие кубики, высыпала эти кубики в творог со сметаной и посолила, прежде чем
перемешать.
- С каких это пор ты так ешь? - удивился Ванька.
- Прочла рецепт в энциклопедии для девочек, - ответила Фантик. -
Попробовала - и мне очень понравилось. Сюда бы ещё свежий помидор и горстку
зелени, но ведь осенью всего этого не найдешь.
- Хм... - Ванька заинтересовался. - Надо попробовать. Все, я пошел одеваться.
- Ты же одет! - удивилась Фантик.
- Нет, - мой братец серьезно покачал головой. - Я должен надеть свои доспехи,
иначе какое же это плавание.
А тут и родители Фантика подошли. Когда мы позавтракали, а Ванька облачился в
свою амуницию, от шлема до наколенников, прицепив меч к поясу и повесив за спину
щит, лук и колчан со стрелами, взрослые все вместе отправились провожать нас на берег,
отец и дядя Сережа ещё помогли нам при этом перенести в лодку спальные мешки и
палатку.
- Ничего не забыли? - спросил отец, когда мы стояли на нашем огромном
резном крыльце.
Мы подумали секунду и почти хором ответили:
- Вроде, ничего.
Тут раздался звонкий стрекот - это наша сорока, Брюс, приветствовал нас из-под
самой крыши. Он косил на нас своим нахальным и смышленым глазом и с явным
самодовольством демонстрировал свой ослепительно красивый наряд - белые бока и
манишку, синюю, с радужным отливом, спину, зеленый хвост. Покрасовавшись, он опять
стал устраиваться поглубже под самым коньком крыши.
- Странно, - отец покачал головой. - Есть такая народная примета: "Сорока
лезет под стреху - к бурану". Но бураном и не пахнет... - он поглядел на яркое солнце
- немыслимо ласковое и теплое для тридцать первого октября, на все ещё зеленую траву,
потом перевел взгляд на градусник, висевший у входной двери. - Плюс девятнадцать. Я
уж такого октября и не упомню! Ни облачка, ни единого намека на перемену погоды... И
все-таки...
- Что? - обеспокоено спросил я, начиная всем сердцем ненавидеть Брюса: если
из-за того, что ему втемяшилось, по какой-то своей придури, лезть под крышу, отец
отменит наше плавание, я ему покажу!
- Я думаю, что в лодке вам стоит находиться только в спасательных жилетах, -
сказал отец. - Я просто настаиваю на этом!
Что ж, это было наименьшее из ожидаемых нами зол, и мы охотно согласились.
- Я обещаю, что мы не будем снимать спасательные жилеты, пока не выйдем на
берег! - сказал я. - Можешь не волноваться!
- Ладно, вперед! - отец легко вскинул на плечи чехол со сборной палаткой и
рюкзак с консервами. - Топа, ты прогуляешься с нами?
Топа завилял хвостом, показывая, что всегда рад пройтись.
- А сам ты ничего не чувствуешь, Топа? - спросил отец. - Не надвигается
перемена погоды?
Топа озабоченно склонил голову набок, как всегда делал, когда обдумывал
заданный вопрос, потом вскочил и побежал по заливному лугу по направлению к нашей
лодке - он двигался с такой легкостью, что невозможно было поверить, что он весит
больше восьмидесяти с гаком килограмм.
- Ну, Топа - лучший барометр! - с облегчением вздохнул отец. Видно,
поведение Брюса его все-таки обеспокоило - впрочем, мы все знали, что, если живешь
посреди дикой природы, мелочей для тебя быть не должно. Как шутливо определяет это
отец, "лучше перебдеть, чем недобдеть".
- Да наверно Брюс просто обалдел, увидев Ванькин наряд! - расхохотался я, и
все остальные расхохотались вслед за мной. И действительно, это ведь было самое
