Приятель-Тулонец встретил Куатье стоя. Он даже слегка побледнел, наблюдая, как атлет тщательно, одну за другой, закрывает обе двери. И было от чего побледнеть: зверинец мадам Самайу навряд ли мог похвастаться экземпляром столь устрашающего вида. Это был огромного роста дородный молодец с мощными руками и ногами и сплющенной головой, уходящей в непомерной ширины плечи.
Он был уродлив и мрачен: он внушал страх.
И однако внимательный взгляд не смог бы в нем обнаружить ничего такого, что говорило бы о злобном нраве – напротив, звероподобная физиономия его имела выражение печальное и страдающее.
Он был когда-то добрым солдатом и даже дослужился до офицерского чина, в память о чем и получил кличку. О своем прошлом Куатье никому не рассказывал, но молва утверждала, что его обманула любимая женщина и он убил ее в приступе ревности, а с места преступления сбежал. Вскоре на большой дороге нашли труп его соперника с раздробленным черепом.
Закрыв двери, он застыл у порога.
– Старина, – стараясь казаться уверенным, заговорил Приятель-Тулонец, – я вызвал тебя по делу: нынче ночью наступит день.
Куатье не проронил ни слова в ответ.
– Ты по обыкновению не болтлив, – продолжал Приятель-Тулонец тоном более жестким. – Надеясь на твое благоразумие, все же напоминаю тебе, что конец веревки, обвязанной вокруг твоей шеи, находится в наших руках и останется в них навсегда. Пока мы тобой довольны, полиция не тронет тебя, можешь не опасаться, но как только ты посмеешь ослушаться...
– Я жду, – грубо прервал его Куатье.
– Хорошо, вижу, ты человек понятливый. Так вот, тебе предстоит поработать на улице Оратуар-дю-Руль в доме номер шесть.
– Запишите адрес на бумажке, у меня плоховато с памятью.
Приятель-Тулонец, выполнив просьбу, приступил к инструктажу:
– Ты отправишься сейчас же, ибо путь туда не близкий. Войдя в дом, ты скажешь консьержу: я к господину Шопэну на вечерний урок.
– Запишите и это.
– Записываю. Тебе надо пересечь двор: господин Шопэн живет в задней части дома на четвертом этаже. Ты поднимешься на пятый, там чердак, и спрячешься за поленницей дров, справа от двери.
– Справа от двери, – повторил Куатье. – Ясно!
– Тебе придется подождать, и довольно долго. Уроки у господина Шопэна заканчиваются в десять часов, и тебе надо явиться туда раньше ухода его учеников, а твое дело намечено точно на два часа ночи.
– На два часа ночи, – снова повторил Куатье. – Ясно!
– В особняке Орнан есть часы, с твоего чердака их прекрасно слышно. Так вот, когда они отобьют два, ты спустишься на лестничную площадку третьего этажа и тихонько постучишься в дверь, расположенную слева.
– Третий этаж, дверь слева, ясно.
– Тебя спросят: «Кто?» Ты ответишь: «Ювелир».
– Вот как! – воскликнул Куатье. – Ювелир!.. Ладно.
– Дверь откроется, и ты окажешься лицом к лицу с вооруженным человеком.
– Вооруженным... пусть.
– Для начала его надо оглушить ударом кулака, потому что если ты вытащишь нож, он прострелит тебе череп.
Куатье согласно кивнул.
– Потом ты любым способом прикончишь его.
– Понял. Мне забрать что-нибудь?
– Ничего, кроме трости с набалдашником из слоновой кости, она должна быть в этой комнате. Отыскать ее надо быстро, пока не всполошился жилец из соседнего номера.
– Так, а когда я найду эту трость?
– Заберешь ее и уйдешь.
– Через дверь?
– Нет, через окно, оно выходит в сад особняка Орнан, стена снизу доверху покрыта решеткой, ты спустишься по ней, как по лестнице. Оказавшись в саду, ты пойдешь по первой аллее направо, в конце ее есть калитка, выходящая на территорию Божона.
– Калитку взломать?
– Нет, вот ключ.
Не приближаясь к атлету, Приятель-Тулонец бросил ему ключ, завернутый в банковский билет. Тот подхватил его на лету. Развернув билет, он взглянул на цифру и спросил:
– А сколько я получу, закончив дело, господин Лекок?
– Столько же.
Не сказав ни слова, Куатье повернулся и вышел, аккуратно притворив за собою двери.
Приятель-Тулонец, с облегчением вздохнув, пробурчал:
– Мне все время кажется, что этот кабан когда-нибудь распорет меня своими клыками. Это, конечно, неприятно, но каков громила! Его как будто сделали по заказу – специально для нас!
