– Ну, они, конечно, не были на седьмом небе от счастья, но в жизни иногда случаются темные полосы, и их нужно просто пережить.
Бен уже раскрыл рот, очевидно чтобы сказать что-то неприятное, но Ребекка быстро его перебила:
– Не хочешь поесть? Мы можем быстренько приготовить твою любимую лапшу с морепродуктами.
Лицо Бена тут же разгладилось, и он улыбнулся:
– Вы по-прежнему готовите ее?
– Да, – со смехом ответила Бекки. – Старое блюдо, но чудесное. Вообще, его нет в меню ланча, но одна из версий представлена для ужина, и по-прежнему его охотно заказывают, так что все ингредиенты есть.
На сей раз Бен посмотрел на нее неотрывным, пристальным взглядом, и в ярком свете его темно-карие глаза казались слегка золотистыми.
– Мне пора, но что, если я как-нибудь воспользуюсь твоим предложением? Когда и ты не будешь так занята и сможешь ко мне присоединиться?
Ребекка сконцентрировалась на том, чтобы дышать ровно, а это было нелегко, потому что Бен стоял перед ней. Не хватало только обеда с ним.
– Звучит неплохо. Было бы здорово поболтать.
Кто-то позвал ее с кухни, и Бекки с радостью ухватилась за эту соломинку, чтобы уйти и наконец вырваться из-под его пленительного взгляда.
– Увидимся, Бекки.
Ребекка, не в силах пошевелиться и полностью игнорируя суматоху на кухне, смотрела Бену вслед, пока он не пропал из вида. Сердце ее прыгало в груди от радостного волнения, но все тело было напряжено, точно единый комок нервов, и она чувствовала, что вот-вот упадет. В возвращении Бена не было ничего в общем-то хорошего.
Бен шел по улице, засунув руки в карманы, вокруг шумели толпы народа – в самом сердце Мельбурна в обеденный перерыв было шумно. Он любил Австралию, родные торфяники, здесь был его дом. За границей было весело и невероятно роскошно жить, но сейчас ему лишь хотелось посвятить себя дедовской ферме и родному городу.
А Бекки… Бен был дома всего день, и лишь огромным усилием воли удержал себя от посещения ресторана в первый же вечер, просто чтобы вновь ее увидеть. Девочка, что провожала его за границу, его лучший друг, постепенно исчезла из его жизни. Но можно ли ее винить? Бен сам виноват, что не очень-то настаивал на общении, хотя она и вовсе не старалась отвечать ему.
И что, расставшись с ним, она встретила какого-то парня и родила ребенка? Крошка Бекки теперь взрослая женщина – и мать? Вот этого он не ожидал. Бен всегда представлял, что она будет ждать его, и он вернется, а потом сумеет убедить ее, что та ночь, которую они провели вместе, была прекрасна, что им суждено было стать друг для друга не просто друзьями. Каким же дураком он был, думая так!
Даже несмотря на долгую разлуку и на то, что за границей Бен катался на лучших пони в мире, путешествовал в самые удивительные страны, он не переставал думать о Ребекке, ни на минуту. Уезжая, Бен был охвачен страстным желанием войти в огромную семью мира поло, но на самом деле его маленькая семья оставалась здесь, с Гасом и Ребеккой, – ему потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Лишь когда дед наконец признал, что серьезно болен, Бен поехал домой.
Все эти четыре года он лелеял в памяти образ Бекки, ее нежное, улыбающееся личико, пухлые губы и сияющие глаза – черт возьми, здорово, что у нее нет мужа. Бен не мог злиться на нее, сегодня он еще раз в этом убедился.
Ребекка, войдя в здание центра для дошкольников, тут же увидела дочь. Лекси носилась по комнате, раскинув в стороны руки, делая вид, что летает, и шлепая губами в попытках издать звук, похожий на жужжание самолета. Сердце Бекки подпрыгнуло, и она отвернулась, чтобы дочка ее не увидела.
– Привет!
Бекки повернулась и увидела Джулию, преподававшую в центре. В руках ее был измазанный яркими красками листок бумаги.
– Лекси нарисовала это сегодня, и я ей пообещала сохранить его для мамочки.
Джулия была такой довольной, что и Бекки не удержалась от улыбки. Взяв листок, она произнесла:
– А у нее талант, не находишь?
Женщины рассмеялись, а Бекки принялась крутить листок, чтобы разобрать, что на нем нарисовано.
– Дом, покрытый зеленой слизью? – предположила она.
