Мужчина замедлил шаг, чтобы остановиться перед искусно сделанной родословной, генеалогическим древом, росшим на протяжении столетий, которое было изображено на дальней стене, простираясь во всю ее ширь от пола до потолка. Монументальная фреска отражала историю славных предков Беранже.
Эта ветвь семьи Синклер была одной из самых старых в Европе. Первоначально звавшиеся Сен-Клер, они были изгнаны с континента в тринадцатом веке и нашли убежище в Шотландии, где их фамилия впоследствии приобрела свою нынешнюю форму. Предками Беранже являлись, в частности, король Англии Яков I и его печально известная мать, Мария, королева Шотландская.
Влиятельной и здравомыслящей семье Синклер удалось пережить гражданские войны и политические беспорядки, сотрясавшие Шотландию, играя за обе стороны, боровшиеся за корону, на протяжении всей бурной истории страны. В двадцатом веке дед Беранже, промышленный магнат, сколотил громадное состояние, основав корпорацию по добыче нефти в Северном море. Мультимиллиардер и британский пэр с местом в Палате Лордов, Алистер Синклер имел все, что мог бы пожелать человек. Но он продолжал чувствовать беспокойство и неудовлетворенность, гоняясь за тем, что нельзя было купить за все его состояние.
Дедушка Алистер увлекся Францией, купив огромный замок поблизости от деревни Арк в суровой и загадочной провинции Лангедок. Он назвал свой новый дом Château des Pommes Bleues — замок Синих Яблок — по причинам, известным только немногим посвященным.
Лангедок был гористой местностью, полной тайн. Местные легенды о зарытых сокровищах и таинственных рыцарях насчитывали сотни, даже тысячи лет. Алистер Синклер все больше увлекался лангедокским фольклором, скупая в этом регионе всю землю, какую мог приобрести, и с все большей настойчивостью разыскивая сокровище, которое, как он верил, было спрятано в этой местности. Этот клад имел мало общего с золотом или драгоценностями — ими Алистер и так владел в избытке. Это было нечто гораздо более ценное для него, его семьи и всего мира. Чем старше он становился, тем все меньше и меньше времени он проводил в Шотландии, будучи счастлив только тогда, когда находился здесь, в диких красных горах Лангедока. Алистер настаивал, чтобы внук приезжал к нему на лето, и, в конце концов, привил свое увлечение сказочными местами — а в действительности, свою одержимость — юному Беранже.
Сейчас, в свои сорок с лишним лет, Беранже Синклер снова перестал кружить по огромной библиотеке, на этот раз остановившись перед портретом своего деда. Разглядывая резкие, острые черты лица, вьющиеся темные волосы и глубокие глаза, он словно смотрелся в зеркало.
— Вы так похожи на него, месье. С каждым днем вы все больше становитесь похожи на него, во многих отношениях.
Синклер повернулся, чтобы ответить своему могучему слуге, Ролану. Для такого крупного мужчины он был необычайно ловок, и часто казалось, будто он возникает из воздуха.
— Это хорошо? — криво усмехнувшись, спросил Беранже.
— Конечно. Месье Алистер был прекрасным человеком, все деревенские любили его. И мой отец, и я.
Синклер кивнул, слегка улыбнувшись. Конечно, Ролан будет так говорить. Гигант-француз был истинным сыном Лангедока. Его отец происходил из местной семьи с корнями, глубоко уходящими в местную пронизанную легендами почву, и в свое время служил дворецким в замке Алистера. Ролан вырос в замке и понимал семью Синклеров и их странную одержимость. Когда его отец внезапно умер, Ролан пошел по его стопам и стал смотрителем «Ch teau des Pommes Bleues». Он был одним из немногих людей на земле, кому Беранже Синклер доверял.
— С вашего позволения, мы работали в зале и услышали ваш голос — я и Жан-Клод. Мы услышали, как вы произносите слова пророчества. — Он вопросительно посмотрел на Синклера. — Что-то не так?
Синклер пересек комнату и подошел к огромному письменному столу из красного дерева, который выделялся на фоне дальней стены.
— Нет, Ролан. Все так. На самом деле, я думаю, что наконец-то все может стать на свои места.
Он поднял со стола книгу в твердом переплете и показал слуге обложку. Это была документальная книга в современном оформлении под громким названием: «Ее история». Подзаголовок гласил: «В защиту наиболее ненавидимых героинь истории».
