— Все правильно — десятиклассница! И уже давно не пионерка! И значит я не мог взять у нее галстук. Верно ведь?
— Ах, ты еще и в наступление пошел? — закипел я. — Помалкивал бы лучше.
Я поглядел на Юрку Воронова — чего, дескать, молчишь? Из-за твоей находки сыр-бор разгорелся. Юрка нехотя поднялся.
— История загадочная получается, — сказал он. — Есть галстук, но нет хозяина — все отказываются. Не знаю, что и подумать… Может, и случайность… — он развел руками и сел.
— Кончай собрание! — загромыхал Кулак. — Все ясно: слушали — постановили!..
Мы с Юркой шли домой подавленные и усталые. Юрка первым нарушил молчание:
— Мистика какая-то. Кота нет, а улыбка его осталась — как в сказке про Алису, помнишь? Чей же все-таки галстук?
Так размышляя, мы дошли до магазина. Я вспомнил, что у меня кончились краски, а Юрке нужны были тетради. Продавщица Хасият-апа, скучая, сидела на табуретке и читала журнал, а завидя нас, спросила приветливо:
— Тоже в Ташкент на слет отличников посылают? Поздравляю!
— А почему вы так решили, Хасият-апа?
— Был у меня сегодня один такой. Прибежал как на пожар и торопит: давайте скорей новенький галстук, Хасият-апа! Я удивилась — куда человек спешит? А Фархад мне и объяснил: его на слет отличников выбрали делегатом, вот он и решил галстук обновить, чтобы смотреться молодцом… Может, и вам галстук?
— Нет, Хасият-апа… мы просто так зашли… — заикаясь, сказал я…
Так мы узнали тайну, которую Фархад пытался скрыть от всех.
Утром я зашел за Стеллой.
— Опять что-нибудь? — встревожилась она. Я невесело усмехнулся:
— У тебя, похоже, аллергия на меня: если пришел — значит плохую весть принес. Так, что ли?
— Знаешь, после вчерашнего сбора… — начала было она, но я спешно перебил ее, продолжив:
— … который будет завершен лишь сегодня!
— Да ты что?! — воскликнула она. — Нас эдак и учителя засмеют, скажут — ну и шестиклассники, сутками заседают, как бюрократы: в прениях до обморока выступают, протоколы пишут.
— Не пишем мы протоколов, — угрюмо сказал я. — А вот что ты ответишь на такую новость: галстук, в котором вчера пришел Фархад, он купил в магазине!
— Это проверено? — встрепенулась Стелла.
— Абсолютно! Хасият-апа подтвердила. Он нас всех обманул.
— Значит, все-таки это он сдал галстук с макулатурой?
— Гляди, что я несу, — сказал я. С этими словами я развернул лист, на котором дома написал объявление:
«Всем! Всем! Всем! Сегодня после уроков состоится экстренный сбор, посвященный исключению из пионеров обманщика Фархада Камилова».
Стелла читала долго, я думаю, раз десять успела прочитать, прежде чем нашла, что сказать.
— Даешь ты жару! — возмутилась она. — Разве так можно? Еще и суда не было, а ты уже и приговор объявил. Полагаешь, надо его исключить?
— Не я — справедливость так полагает. И Торжественное обещание тоже…
— Наверное, ты прав, — вздохнула она. — Такое трудно простить. Но все равно… Может, недоразумение?..
— Прощать вообще не трудно! — отрезал я. — Но прощать такое — нельзя!
Когда я вывешивал в классе объявление, ребята окружили меня и засыпали вопросами:
— Неужели за вчерашнее?
— Он ведь принес галстук… Не сурово ли?
Я молчал.
Наконец прозвучал последний звонок и Стелла привела старшую пионервожатую Розу Хегай, которая не могла поверить, что мы собрались по такому решительному поводу, и поверила, лишь увидев объявление. Когда все уселись, Стелла, волнуясь, сказала:
— Экстренный сбор отряда, посвященный вот этому вопросу, — тут Стелла кивнула на плакатик, — объявляю открытым. Вчера мы долго говорили об отношении
отдельных пионеров к красному галстуку…
— О безобразном отношении! — уточнил я.
Роза укоризненно посмотрела на меня — помолчи, мол, будет еще и тебе слово.
— Поэтому, — продолжала Стелла, — говорить долго не придется. Фархад Камилов обманул нас, — сказал, что оставил галстук дома, а сам пошел и купил в магазине.
Трудно описать бурю, которая прокатилась по классу. Фархад вжался в парту.
— Это не все! — закричал я. — Вы забыли главное — он сначала сдал свой галстук с макулатурой, а потом еще и обманул нас.
— Пусть выйдет к доске, нечего прятаться! — так стали кричать все. — Вчера бойко держался.
