— Обижаешь, брат, — сказал Мумин Ахмедович, положив руку на плечо Андрея. — Я по всему поселку, понимаешь, таланты ищу и найти не могу, а ты — молчок, в рот воды набрал.
Андрей опешил. О чем это Мумин Амедович толкует. А тот, улыбаясь, продолжал:
— Готов предоставить все необходимое тому, кто возьмется фотолабораторию в школе организовать. Мне бы только человека такого найти. Алла Сергеевна мне
сказала, что у тебя есть удостоверение фото-инструктора. Это правда?
Андрей просиял:
— Правда, Мумин Ахмедович, правда! Я в Ташкенте в фотокружке занимался, три года.
— Вот и отлично! — заключил директор. — Сегодня же составь список всего, что нужно для фотолаборатории, а в воскресенье поедете на школьной машине в город — покупать товар. Согласен?
— Согласен, Мумин Ахмедович! — воскликнул Андрей. — Как не согласиться.
Так Андрей стал у нас личным фотографом школы. Здорово это у него получается. У нас, допустим, субботник, а наутро в вестибюле стенд ломится от фотографий. Вся школа сгрудится у стенда и рассматривает, любуется. А Андрей рядышком похаживает, славу впитывает, на глазах набухает, как губка.
Но больше всего на свете завидовали мы тому, что у Андрея есть еще и ключи от спортзала. Обладание этими ключами рисовало в нашем воображении самые заманчивые картины. Но Андрей всегда был неумолим — ключи никому не давал и пользовался ими, лишь когда нужно было попасть в лабораторию.
Но вчера к нему подошел Васька Кулаков и попросил дать ключи от спортзала.
— Не могу! — твердо сказал Андрей. — Не имею права.
— Значит тебе не дорога честь класса? — взвился Кулак.
— А причем тут ключи? — изумился Андрей.
— Очень даже причем! — горячился Васька. — На той неделе — соревнования по баскетболу и теннису, а мы готовы — хуже некуда. Потренироваться надо, чтобы не опозориться.
Андрей заколебался. Кулак знал, чем взять его. Как же, против чести трудно устоять. Стыдно ему стало прятать ключи от успеха. Нехотя полез Андрей в портфель:
— Держи… Когда отдашь?
Кулак обрадованно выхватил ключи.
— Сегодня же верну. Домой принесу — не позднее десяти. Спать не будешь?
— Не буду. Не курица.
Андрей и не думал в ту минуту, что окажется прав: спать, действительно, не довелось. Кулак не пришел. Утром по дороге в школу Андрей встретился с Фархадом Камиловым.
— Хорошо потренировались? — спросил Андрей.
— Ты о чем? — удивился Фархад.
— О тренировке вашей… Вы ведь вчера вечером с Кулаком к соревнованиям готовились.
— Кулака мы давно дисквалифицировали за неспортивное поведение. Он еще месяц играть не будет — до конца четверти. Ты что-то путаешь, Андрей.
Не верить Фархаду у Никитенко не было оснований — Камилов входил в баскетбольную команду шестиклассников. Ах, как казнил себя Андрей в эту минуту за допущенную вчера слабость — ведь Мумин Ахмедович просил его ключи от спортзала из рук не выпускать. И вот отдал. И кому — Кулаку… Первым его желанием было поскорее разыскать Ваську и высказать ему все.
В вестибюле толпа ребят окружила физрука, который, горячо жестикулируя, рассказывал какую-то страшную быль. У Андрея почему-то защемило сердце. Он подошел поближе и уловил обрывок фразы:
— …а мячей нет, как не было… Теннисные сетки в угол брошены, а я хорошо помню — в шкафу оставлял. Кто же это в спортзале хулиганил?
— Странно! — вымолвила старшая пионервожатая Роза Хегай. — А ключ… ключ-то ваш где оставался?
Физрук ответил:
— Нигде не оставался ключ, вот он — всегда со мной…
Во дворе показался директор и физрук заторопился к нему:
— Мумину Ахмедовичу надо рассказать.
Андрей, побледнев, спрятолся в толпу и тут только поймал настороженный взгляд Васьки. Он протиснулся к Ваське и схватил его за руку:
— Где ключи? Все знаю — мне Фархад рассказал, какой ты у нас великий баскетболист.
— Жалко стало?.. На, держи — целехонькие.
— Целехонькие? — взорвался Андрей. — А спортзал? А мячи? А сетки? Что все это значит?
Кулак потащил его в сторону:
— Не кричи, услышать могут.
— А мне скрывать нечего! — запальчиво воскликнул Андрей. — Идем к директору, или я пойду один.
Кулак криво усмехнулся:
— Если у тебя котелок не варит, — иди, не держу. Только потом пеняй на себя. А с Фархадом… С ним у меня будет особый разговор. Не боись. — Кулак в долгу не останется!
