— Для этого нужен ангел, сэр, — сказал Кебл. — Но я не буду его дергать. Как только что-либо прояснится, я сообщу.
Роджер кивнул и направился в здание полиции. Сэндис снова остановил его взмахом руки из окна и тут же появился сам.
— Куда отправить труп?
— На Кэннон-Роу, — ответил Роджер. — Я предупрежу их. Спасибо, Сэнди. Сделай мне еще одно одолжение.
— Не уверен, что это нужно, но если смогу, сделаю.
— Будь помягче с молодым Кеблом. Он новичок в Ярде.
— Сосунок, — проворчал Сэнднс, улыбаясь.
Роджер сел в машину, выехал через тоннель к главным воротам, оттуда на шоссе и включил радиотелефон. Справочное ответило тут же. Роджер дал указания, чтобы в морге полицейского участка на Кэннон-Роу приготовились принять труп Шелдона, и добавил:
— Проверьте в городской полиции списки пассажиров. Узнайте у доктора Вейлса, готово ли заключение о вскрытии Дэнис Моррисон, и попросите его завтра утром произвести вскрытие Шелдона.
Потом он пытался хотя бы ненадолго забыть о деле. Вечер был чудесный, на небе сияли звезды. Был поздний час и движение сравнительно небольшое. Ореол над центром Лондона был настолько ярким, что расцветил ночное небо радугой пастельных красок. Двое юношей в открытом спортивном автомобиле с ревом промчались мимо, напомнив Роджеру о его сыновьях. Он посмотрел на автомобильные часы: восемь пятнадцать — можно заскочить домой, перекусить, полчасика побыть с Джэнет и ребятами.
Ему даже не надо делать крюк: ближний путь в Ярд проходил через Белл-стрит, на которой он жил. Слишком велико искушение.
Щелкнуло радио. Он поднял трубку:
— Вест.
— Говорит справочное, сэр. Мы получили сообщение от доктора Вейлса. Через двадцать минут он зайдет к вам в кабинет.
— Передайте ему, я скоро буду у себя, — сказал Роджер. — Есть еще новости?
— Нет, сэр.
— Спасибо. — Роджер дал отбой.
Теперь у него появилась новая забота: для чего он понадобился патологоанатому? В такой поздний час он мог прийти только в случае крайней необходимости. Мысль о доме вылетела из головы. Правда, пока он шел к себе в кабинет, ощущая чудовищный голод, она опять мелькнула, он вспомнил, что собирался заехать домой. В кабинете было темно. Он зажег свет, позвонил посыльному и, как только тот вошел, попросил:
— Принесите мне поскорей бутерброды и кофе.
— Сию минуту, сэр, — заверил его престарелый посыльный.
Роджер сел за стол. Там лежали несколько сводок по другим делам, а также двадцать семь заявлений о девушке на фотографии в газетах; кто-то положил записку поверх всей кучи заявлений с указанием их количества. Он быстро пробежал глазами заявления, в глубине души надеясь, что хоть одно из них от Дории Моррисон.
Но ее заявления не оказалось.
Никто не знал ее под именем Дэнис Моррисон, так что, бесспорно, ни одно из этих заявлений не проясняло вопрос об умершей. Убедившись, что никто не знал ее и как Браун, имя, которым она называлась в меблированных комнатах, он закрыл папку.
Услышав шаги в коридоре, Роджер, несмотря на то, что был не в духе, невольно улыбнулся. Шаги доктора Фредерика Вейлса трудно было не узнать. Он ступал так, словно на ногах у него были ласты. Это был большой тучный мужчина, и его тяжелая походка развилась из-за плоскостопия.
Дверь приоткрылась.
— Привет, Красавчик, — поздоровался Вейлс. Он был бледный и усталый и имел такой вид, будто спал в костюме. Он славился своей неопрятностью.
— Хорошо, что ты еще не успел нырнуть под крылышко своей семьи. — Он сел в большее из двух кресел.
— Как насчет виски с содовой?
— Только после того, как ты мне расскажешь, в чем дело, — сказал Роджер.
— Когда-нибудь ты попросишь меня сделать что-нибудь, срочно, и я откажусь, — сказал Вейлс, а Роджер нагнулся к тумбе стола, открыл дверцу и достал виски, содовую и два стакана.
— Ее не задушили.
Роджер стиснул горлышко бутылки.
— Точнее говоря, она умерла не от удушья, — продолжал Вейлс. — Кто-то сильно сдавил ей шею уже после смерти. Не спрашивай меня для чего. Дело в том, что ее отравили. Не спрашивай меня, сама она отравилась или нет. Я не знаю.
Роджер принялся разливать виски.
— Чем? — спросил он.
— Дигиталисом.
