Ещё несколько ярдов она прошла спокойно, но вскоре за спиной снова послышались ритмичные шаги. Её обдало холодом. Неизвестный в котелке никуда не делся. Она не выдержала и оглянулась, но ничего не увидела, кроме размытого силуэта. Тревога начала нарастать, и она снова перешла улицу. Меньше чем через минуту незнакомец перешёл вслед за ней. Сердце отчаянно застучало в груди, дыхание сбилось. Девушка пошла быстрее, но шаги стали только отчётливее. Она пустилась чуть ли не бегом, дрожа от страха и думая лишь о том, как оторваться от преследователя.
К счастью, у станции людей было больше и у ярко освещённого концертного зала собралась небольшая толпа. Скоро должно было начаться вечернее представление, ко входу съехались автомобили и кебы, а внутри гремели голоса и музыка. Девушка лавировала в толпе, пока не вышла на соседнюю улицу, запыхавшаяся и раскрасневшаяся… И совершенно одна.
Вход в метро был за поворотом. Она сбежала вниз по ступенькам, радуясь, что скрылась от дождя. Сердце всё ещё трепетало, когда она дрожащими пальцами выудила из кармана билетик. В выложенном плиткой коридоре не было ни души. Она медленно двинулась к нему, наслаждаясь тишиной.
На платформе не было ни пассажиров, ни даже дежурного. Девушка остановилась у края и посмотрела на ползущую по большому циферблату стрелку. Мир снова стал привычным и знакомым. Тиканье часов, потёртая реклама заварного крема Bird’s Custard[1] и молочного шоколада Fry’s и яркий плакат с призывом «Долой тревоги – тюбик за двухпенсовик!» успокаивали. Дыхание выровнялось. Может, господин в котелке вовсе её и не преследовал?
Она почувствовала себя ужасно уставшей. Скорей бы из мрачного тоннеля выехал поезд! Вдруг на пустой платформе раздались гулкие шаги. Она не успела ни развернуться, ни закричать. Кожу царапнул грубый рукав пальто, а рука в перчатке зажала рот. Девушка попыталась было вырваться, но поняла, что это бесполезно. Перчатка была алой, того же насыщенного оттенка, что и её коробочка с красками. Это было последним, что она увидела, прежде чем её столкнули вниз. Она пролетела по воздуху и рухнула на пути. И всё замерло.
Она застонала от боли и открыла глаза. Металлический рельс врезался в бок. В непроглядной тьме разинутой пасти тоннеля блеснул огонёк, и наружу со свистом вылетел поезд.
Тремя месяцами ранее – июль 1909
Когда она спустилась завтракать, на столике в коридоре на серебряном подносе лежало письмо – узкий белый конверт с напечатанным на нём именем: «Мисс Леонора Фицджеральд». Во рту у неё пересохло, и сердце ёкнуло. Она догадывалась, что это за письмо. Леонора потянулась к конверту, но не успела взять его, как в коридор с важным видом вышел Винсент, на ходу застёгивая воротник. Она тотчас отняла руку, но было поздно.
– Вот это да! Кто-то написал тебе? – Он хотел было взять конверт, но Лео его опередила. Пусть ходила она медленно, ловкости рук ей было не занимать.
– Не твоё дело, – отрезала девушка и сделала шаг, чтобы уйти, но Винсент схватил её за запястье.
– А я знаю, что там, – ликуя, сказал он. – Это письмо из твоего дурацкого института художеств. Дай угадаю, что в нём написано… «Дорогая мисс Фицджеральд, нам очень жаль, но в нашем достойном учебном заведении нет места бездарным юным леди». – Он скрутил ей запястье, и Лео ахнула от боли, но конверт не отпустила. – Что ж, давай посмотрим!
В ту же секунду, к огромному облегчению Лео, послышался звон ключей экономки. Миссис Давс шла к ним по коридору. Винсент нахмурился и разжал руку. Лео спрятала письмо в карман платья и убежала.
Теперь ей было не до завтрака. Голод утих, сменившись радостным волнением. К тому же её отсутствия за столом никто не заметит. Отец всегда сидел закрывшись газетой и только мычал вместо приветствия. Мать завтракала в постели и проводила утро, отдыхая у себя в комнате. Важнее всего было убежать как можно дальше от Винсента, чтобы спокойно вскрыть конверт и прочесть письмо.
Лео завернула за угол и подбежала к старому гобелену с вышитыми на нём львами и единорогами. Поспешно оглянувшись проверить, не преследует ли её Винсент, девушка приподняла нижний край гобелена, юркнула в небольшую дверку в обитой деревянными панелями стене и очутилась в узком каменном коридорчике. Она опустила гобелен, и тот надёжно прикрыл маленькую дверь. Уинтер-холл был громадным поместьем с десятками секретных лестниц, забытых каморок и тайных ходов, но, кроме Лео, о них никто не знал – или не хотел знать. А Лео была ими очарована, и они не раз её выручали, когда ей хотелось скрыться от родных.
