Я смотрела на свою маму и удивлялась переменам, произошедшими с ней с тех пор, как я уехала на остров. Я не была полностью уверена, что знаю ее. Проведя свои подростковые и некоторые взрослые годы в попытке дистанцироваться от нее, теперь я жалела, что через несколько дней оставлю ее. Я полагаю, что не только она изменилась за это время, потому что мой рот открылся и оттуда выпали слова: - Я с нетерпением буду ждать тебя.
- Все, я больше не могу пить это, - сказала Ванда, отодвигая свой стакан.
Я была рада увидеть, что стакан был почти полон, значит это она повезет нас домой, если мы сможем отобрать ключи от машины у мамы.
- Вы все должны съесть что-то, что нейтрализует алкоголь, выпитый вами. И ничего лучше для этого нет, чем бенье, - сказала я, пользуясь их ослабленной умственной способностью, чтобы съесть свой любимый пончик.
- Кафе Du Monde находится всего в нескольких кварталах отсюда.
Наше путешествие в знаменитое кафе было задержано несколькими остановками в магазинах. Я наблюдала, как моя любимая возглавляет этот поход. Мама взяла Адриан под ручку, и они прогуливались по бульвару, как две давние подружки. Я даже не была уверена в том, что она понимала, с кем она тут гуляет. Я думала, что никогда не увижу ничего подобного, и это глубоко тронуло меня.
- Я купила подарок для Ирис, - сказала Адриан, выходя из магазина. – А для Коула я купила бусы Марди Гра (жирный вторник, праздник похожий на Масленицу) с черепами на бусинах.
Я рассмеялась, глядя на ее полупьяные покупки.
- Уверена, что они будут в восторге от них, - сказала я, глядя в ее сверкающие голубые глаза. – Я люблю тебя, ты же знаешь об этом!
- Я тоже люблю тебя, и я слишком привязываюсь к твоей маме.
Мама и Ванда присоединились к нам, и мы продолжили наш путь в кафе Du Monde. К тому времени, когда мы подошли туда, я просто захлебывалась слюной. Мы сели за столом в патио и слушали мужчину, играющего на саксофоне, пока к нам не подошел официант, чтобы взять у нас заказ.
- Мы можем разделить между собой несколько заказов (в заказе 3 пончика или бенье), - сказала мама.
- Нет, мне нужен мой собственный набор, шоколадное молоко и кофе, - сказала я официанту, и он что-то нацарапал в своем блокноте.
- Маргарет, я могу разделить заказ с тобой, - предложила Адриан. – Я все еще не проголодалась.
Ванда повторила мой заказ – минус молоко.
Когда тарелка с французскими пончиками была установлена на столе передо мной, я почти плакала от радости. Я начала рвать дырки в каждом из них, чтобы выпустить жар. Когда я начала есть, то совсем не планировала останавливаться. Первый укус был блаженством, последний – агонией. Я была так наполнена, что мне хотелось найти теплое место и вздремнуть, как кошка. Очевидно мама и Адриан не знали, как правильно есть пончики, так что нам с Вандой пришлось терпеливо ждать, пока они культурно кусали свои пончики и запивали их кофе. Возможно, это и было более цивилизованно - поесть в такой манере, но я уверена, что они не получили столько удовольствия, сколько я.
Моя рука лежала на спинке стула Адриан, и я иногда гладила ее по спине и играла с ее волосами. Мое скромное шоу любви не было по достоинству оценено женщиной, сидящей позади нас. И она сообщила об этом всем, когда собралась уходить.
- В этом городе нельзя повернуть за угол, чтобы не натолкнуться на геев, - сказала она своей спутнице достаточно громко, чтобы это услышали все. При этом она так двинула своим стулом по моему, что у меня застучали зубы.
- Тогда ты должна чувствовать себя, как дома, - сказала я ей через плечо.
- Это вы мне?
Я повернула свой стул и улыбнулась.
- Похоже, что у тебя огромный гей-радар, если ты определяешь геев на каждом углу. Знаешь, как говорят – рыбак рыбака видит… - Адриан толкнула меня в бок, заставляя заткнуться.
- Я не гомик, - сказала незнакомка, и яд закапал с ее языка.
- Как скажешь, - сказала я небрежно и, отпив свой кофе, посмотрела на нее.
Женщина помедлила, как будто хотела сказать больше, и посмотрела на Ванду и маму, которые сидели рядышком. Ванда положила руку на плечи маме и похлопала ресницами. Я полагаю, что узколобая женщина и ее подруга почувствовали себя в меньшинстве и быстро ушли.
