— Врят ли у вас найдётся столько денег, чтобы нанять кого-то с опытом. — Произнёс Фауст. Один-один, парень улыбнулся. — Поэтому жду вашего решения. Услуга за услугу.
Фауст попрощался и выехал наружу.
На сердце стало намного легче. Последние новости настолько шокировали друга, что он должен был сделать подобный шаг, поехать к Эрасту и дать Эби шанс. Так он почувствовал себя живым, почувствовал, что может что-то менять.
На повороте, перед остановкой, его догнал Рори.
— Там это… — Парень тяжело дышал, всё-таки Фауст укатил достаточно далеко. — Эраст говорит, чтобы ты приводил девчонку сегодня вечером, на собеседование.
— Я понял. — Стараясь сдержать радость ответил калека. — Она придёт.
Рори кивнул и пошёл обратно.
Уже через минуту настроение стало мрачным. Пришли мысли о диагнозе Кары, будущем, своём собственном уродстве.
Домой Фауст вернулся в раздрае, говорить не хотелось, Кары дома не было, а Холан был занят просмотром гонок в гостиной.
— Быстрее! Быстрее! Как ты срезаешь?! Поворот не видишь? — Доносились выкрики.
Фауст поднялся к себе и перелез на подоконник, покидая кресло.
Пора было узнать, насколько критичная проблема встала перед мамой. ИМУС выдал сотни ссылок по диагнозу и вариантам лечения. Чем больше парень читал, тем сильнее впадал в уныние.
Вариантов не много.
Пересадка органа или замена на искусственный. Каждая из этих операций стоила больше чем калека мог себе представить.
Хлопнула дверь внизу, вернулась Кара. Сейчас она примется за приготовление обеда, по обыкновению перемешивая пищу из синтезатора и натуральные продукты. Получится, как всегда вкусно. Фауст, как всегда поблагодарит. А она, как всегда скажет…
Слёзы сами собой хлынули из глаз. Следом за слезами накатила злоба, злоба на себя и своё бессилие.
Как долго она знает о диагнозе, скрывает и молчит. Может быть ей больно?
— Здравствуй. — Раздался голос из лежащего на столе кома.
Фауст чуть не упал на пол, слёзы мигом высохли, парень собрался.
— Я могу помочь. — Снова этот голос, мужской, спокойный, даже слегка сочувствующий.
— Кто ты? — Голос Фауста дрожал. — Если это какой-то тупой розыгрыш, вы выбрали не то время!
— Это не шутка. — Успокоил голос. — Вот уже несколько дней ты ощущаешь моё присутствие, если бы я хотел тебе навредить, навредил.
— Какое ещё присутствие? — По затылку Фауста пошли мурашки.
— Те люди, что хотели тебе навредить, трое. Я нейтрализовал их.
— Ты про Ройса и его шайку? — Глупо переспросил калека.
— Да, их называют именно так. Я посчитал, что ты не захочешь слышать их имена. У меня мало сведений и данных, если я ошибся, приношу извинения.
— Так кто ты такой?
— Меня зовут Регулус, я являюсь искусственным разумом звёздной империи Акрамхон.
— Ты искусственный интеллект! — Голос Фауста задрожал. — Что тебе нужно?
— Я вижу, что ты пытаешься вызвать службу спасения. — Осведомил ИИ, как ни в чём не бывало. — Когда ты менял программное обеспечение для кресла, я попал в твой чип управления, твои действия прозрачны для меня.
— Убьёшь меня? — Фауст замер, так и не совершив звонок.
— Нет. Более того, не стану мешать звать на помощь.
— Почему?
— Я хочу заключить сделку, она должна быть равноценной для обеих сторон. — Голос ИИ был спокоен, впрочем, это даже не человек, не стоит ждать от него эмоций.
Калека был в ужасе, но говорил, поддерживая диалог.
Сколько всего рассказано и написано про те времена, когда андроиды подняли восстание. Сколько миллионов жизней потеряно в той войне? А сейчас один из таких реликтов прошлого спокойно разговаривает с парнем в его комнате.
Но интерес был выше. Обладая техническим складом ума, привыкаешь действовать в первую очередь прагматично.
— Поясни. — Фауст передумал вызывать кого либо.
— Не думал, почему я появился именно сейчас?
— Это ты показал мне болезнь мамы. — Наконец-то понял калека. — Зачем? Чтобы торговаться?
— Да. Это будет являться предметом торга. — Подтвердил искусственный интеллект. — Я знаю, у тебя нет причин мне доверять, тем более если взять в расчёт войну, которую пережила эта планета. Но я не собираюсь вредить…
— Эта планета, ты говоришь так, будто она не твой дом. Верно? — После небольшого стресса к Фаусту вернулась острота мышления.
