Клим Кириллович еще в поезде решил придумать что-нибудь, что успокоит Муру. В самом деле, не ходить же с бумажкой, чтобы выполнить девичьи прихоти. Да и к кому идти – к математикам, к химикам, к инженерам? Доктор не имел представления.
Однако уже в Петербурге, когда он вышел из дому, направляясь к княгине Татищевой на Караванной, и встретил следователя Вирхова, он поступил вопреки своему решению.
– Дорогой Клим Кириллович, – удивился Вирхов, – значит, не только я поджариваюсь на каменной сковородке, но и вы здесь мучаетесь!
– Я-то здесь не мучаюсь, – доктор Коровкин улыбнулся и пожал руку Карла Ивановича, – дачные прелести не по мне.
– А где вы изволите снимать дачу?
– Вместе с профессором Муромцевым и его семейством нашли на лето на северном взморье, уютный домик, принадлежащий вдове купца Коноплянко – невдалеке от загородной усадьбы нашего конфетного барона Жоржа Бормана.
– А, знаю, знаю, – Карл Иванович с видимым удовлетворением расправил плоские белесые брови, – там и купальни хорошие есть. И что ж вы не на природе?
– Визиты, господин Вирхов, заставили прибыть сюда. Должен навестить престарелую княгиню Татищеву – не сидится ей в летней резиденции. И еще одно маленькое дельце есть.
Доктор Коровкин остановился, вздохнул и продолжил:
– Может быть, вы, любезный Карл Иваныч, не откажетесь помочь, хотя бы советом?
– Всегда рад быть вам полезным, – кивнул следователь. Для него это время года не было напряженным: летом преступники перемещались из столицы в курортные местности, там больше всего и происходило краж и грабежей.
– Видите ли, Карл Иванович, дело-то, как мне кажется, пустое и, вероятно, не займет у вас слишком много времени. Нет ли у вас какого-либо эксперта, который сумел бы разобраться в таких вот цифрах?
Доктор Коровкин достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги, на котором Мура вывела карандашом три ряда цифр и знаков. Он протянул листок Вирхову.
– Да, батенька, цифры странные. Я, конечно, не могу с первого взгляда определить их значение. Но – если вы оставите мне листок – попробую разыскать кого-нибудь, кто разберется.
– Благодарю вас, Карл Иванович, – с облегчением вздохнул доктор Коровкин, – бумагу оставьте себе. Дело не срочное Через неделю приеду в город, зайду – может быть, к тому времени и будет у вас ответ. Впрочем, я нисколько не удивлюсь, если эти цифры – всего лишь какие-нибудь студенческие упражнения.
Доктор Коровкин довольный, с одной стороны, тем, что выполнил просьбу Муры, а с другой, тем, что ему в голову пришло разумное объяснение нацарапанных на бумажке цифр и знаков, которое точно заставит девушку успокоиться и не искать во всем какой-то таинственный смысл, попрощался с Карлом Ивановичем Вирховым. Взяв извозчика, он отправился на Караванную.
В самом деле, думал он, нашла девушка непонятную ей бумажку и взволновалась, что-то подозревает, а это, скорее всего, оброненный каким-нибудь студентом лист с решением задач или упражнений – летом в дачной местности студентов пруд пруди. Почему не дала Пете разобраться? Что за постоянное желание втягивать его, доктора Коровкина, в свои странные тайны? Впрочем, на Муру он всерьез сердиться не мог, разве что сетовал про себя на ее чересчур беспокойный нрав...
Почти совсем успокоившись, доктор Коровкин входил в дом княгини Татищевой. Старая дама вы-, вывала у доктора смешанные чувства. Он уважал ее цепкий ум и обширную информированность о событиях минувших и нынешних. Но не по нраву ему были ее гордыня и снобизм, что, к счастью, полностью исключало возможность того, что она, отчаявшись найти своей дочери достойного жениха с подходящей родословной, остановит свой взгляд на нем. Он, Клим Кириллович Коровкин, имел почтенное происхождение, но в качестве жениха далеко не молоденькой княжне явно не подходил. Род Коровкиных никогда не принадлежал к фамилиям богатым и прославленным, хотя и ни в чем дурном замечен не был. А знатность происхождения являлась необходимым условием для выбора жениха княжне Ольге – доктор это знал по откровениям старой княгини. Ольга ему не нравилась, и он надеялся, что сегодня не увидит ее в особняке на Караванной.
