– Здесь, на крышке, есть гравировка, – объяснил он, – «Очаровательной Зизи Алмазовой».
Он немного смутился, увидев суровые взгляды доктора и девушки.
– Идите сюда, милый Петя, – позвала Мура, – хорошо, что вы пришли. Садитесь с нами чаевничать. Или вы хотите кофе?
Петя послушно подошел к столу и сел, поглядывая то на Муру, то на Клима Кирилловича.
– Где вы пропадали, Петя? – спросила девушка.
– Я.., я.., я.., я был немного болен, – потупился зардевшийся студент, – но теперь уже все прошло. Так, ерунда.
– А мы уж в догадках терялись – куда вы пропали? Мы очень волновались.
Петя покраснел еще больше и покосился на доктора. Клим Кириллович со всей возможной серьезностью пил чай и старательно жевал бутерброд. Кажется, он не иронизировал, не усмехался.
– Я не думал, что мое отсутствие может кого-то обеспокоить, – застенчиво признался счастливый студент.
– Где же вы раздобыли граммофон Зизи? – спросила Мура.
– Не поверите, – округлил глаза Петя, – купил. Причем очень дешево.
– Ворованное всегда сбывается по дешевке, – не утерпел доктор. – Вы хорошо сделали, хотя скупка краденого карается законом. Но теперь у нас останется эта вещь на память о Зизи, а мы вас не выдадим.
– На память? – спросил Петя. – Она уехала?
– Да, и очень далеко, – ответила, не глядя на довольное лицо Пети, Мура. – Оттуда не возвращаются.
– Жаль, – Петя отхлебнул кофе из чашки и продолжил:
– Я так и знал, что она последует за графом Сантамери. Он ведь тоже уехал?
– Да, – подтвердила Мура, – он уехал уже два дня назад.
– Счастливый! – мечтательно произнес Петя. – В нем что-то есть, недаром он нравился Зинаиде Львовне. Богатый, состоятельный – разве он не может помочь талантливой русской девушке обрести славу на сцене? Что ему какие-то небольшие деньги, если он готов был целое состояние грохнуть на какой-то камень! Если он уехал, значит, ему удалось купить саркофаг Гомера? Мне Прынцаев рассказывал про саркофаг.
– Да, – кивнула Мура, – история завершилась благополучно. Фамильная ценность графа Сантамери отправилась в путь на родину. В город Сент-Омер в департаменте Па-де-Кале.
– Сантамери уехал в Сент-Омер? – Доктор Коровкин лукаво посмотрел на девушку. – Что-то похожее есть в этих словах, вам не кажется?
– А почему бы не отправить саркофаг прямо на родину Гомера? – спросил озадаченно Петя Родосский. – Что ему делать во Франции?
– Ну вот, совсем уж кофе остыл, придется снова греть, – сказала с легкой досадой Глаша, трогая рукой медный бок кофейника. – А все опять из-за этого нехристя Гомера.
Все невольно засмеялись.
– А знаешь, Глаша, – улыбнулась Мура, – я теперь уже не так уверена в том, что Гомер – нехристь. Если он описал в своей «Иллиаде» войну тринадцатого века, то к тому времени христианство существовало тринадцать столетий!
– Вы все перепутали, Мария Николаевна, – возразил с гордым видом всезнающего учителя Петя Родосский, – Троянская война-то была в тринадцатом веке до Рождества Христова!
– Да? – спросила серьезно Мура. – Вы так уверены?
Петя смотрел во все глаза на профессорскую дочь и старался понять, шутит она или нет, морочит ему голову или говорит всерьез?
– Давайте лучше я отвечу, в чем я уверен, – прервал паузу Клим Кириллович Коровкин, – я уверен в том, что с такими знаниями, милая Мария Николаевна, вам не поступить на историческое отделение Бестужевских курсов. Не подумать ли вам о каком-нибудь другом поприще?
– У меня нет никаких талантов, Клим Кириллович. – Лукавая улыбка Муры предназначалась только Климу Кирилловичу, и только он мог понять ее.
– Вы ошибаетесь, – ответил доктор, – один талант у вас есть точно – способность оказываться в самом эпицентре удивительных событий. И приводить эти события к неожиданному финалу.
– Да-да, – к удивлению Муры, подтвердил Петя Родосский и снова покраснел, – я совершенно согласен с доктором. Как жаль, что в России женщины не могут заниматься сыскным делом! У вас бы это хорошо получилось!
Мура и Клим Кириллович в полном изумлении уставились на Петю Родосского.
Он машинально крошил обеими руками печенье, кусочки которого падали в чашку с горячим кофе.
