И тут же страстный любовник вскрикнул странным низким голосом – совсем не таким, каким говорил перед этим, – зашипел, как от сильной боли, и резко отпрянул. Потрясенная, дрожащая Предслава, обливаясь дрожью от непонятного ужаса, отшатнулась в другую сторону и безотчетно вцепилась в маленький кожаный мешочек у себя на шее. Залоснившийся, блестящий, двадцать лет назад накрепко зашитый заговоренной ниткой, он хранил в себе корень волшебной князь-травы солонокрес. Корень этот Милорада подарила дочери Дивляне, когда отпускала замуж за киевского князя Аскольда, а та в свою очередь отдала материнский оберег своей дочери, когда провожала ее из Плескова в Коростень за князя Володимера. Солонокрес – одна из самых могучих волшебных трав: он оберегает женское здоровье и дает плодовитость, защищает от всякого зла, чужой зловредной ворожбы и нечисти, помогает сохранять и привлекать силу и мудрость. Повинуясь прощальному наказу, Предслава носила оберег день и ночь, не снимая, и почти забыла о нем, но… похоже, он сослужил ей службу.
– Ш-што это у тебя? – прошипел из темноты досадливый, странно изменившийся голос. – Больно… Ж-жет… Огнем палит палючим… Ножом реж-жет острым… Убери! Сними! Сними да выбрось, слышишь, что я сказал! – с неодолимой властностью вдруг крикнул голос, и рука Предславы невольно дернулась к ремешку…
Но тут она опомнилась. Солонокрес ни разу еще не помешал ее мужу приблизиться к ней, он даже его не замечал. А ночной гость не только заметил – оберег жжет его и режет. Значит…
– Сгинь, пропади, нечистый дух! – крикнула Предслава. – Уходи, откуда пришел! Чур меня, чур! Веснянка! Снегуля! Лугата, просыпайтесь! Огня дайте! А ну, вставайте все!
Она кричала во весь голос; и из темноты послышалось испуганное оханье челядинок. А ее слух уловил тихий шепот… или шипение, или шуршание, от которого шевелились волосы на голове и пробирала нехорошая дрожь, будто что-то чужое, злое трогает саму душу внутри тела.
Когда Снегуля наконец раздула уголек и засветила лучину, в избе не оказалось никого лишнего. И снаружи в городе все было тихо: Коростень спал, и не было никаких признаков того, что княжья дружина находится здесь или поблизости. При свете Предслава окончательно проснулась – вернее, убедилась, что не спит, – и со всей ясностью осознала, что ночной гость никак не мог быть ее мужем. Володимер не мог вернуться домой без дружины, а дружина не могла подойти к городу так, чтобы княгиня об этом не узнала. Не через тын же он перелез к себе домой, будто тать! Да и как бы человек открыл дверь, заложенную засовом, пробрался через сени, где спит кое-кто из челяди?
– Это к тебе налетник прилетал, – сказала ее свекровь, старая княгиня Чтислава, когда утром Предслава рассказала ей о происшедшем. – Змей-налетник, я в молодых годах много о нем слышала. Есть, говорят, такие молодцы зазорливые, что умеют перекидываться и по-змеиному, и по-человеческому. Ты не разглядела его? У него голова, наверное, была как у орла, хвост как у змеи.
– Слава чурам, что я его не видела, если он такой! – Предслава, невыспавшаяся и бледная, снова схватилась за оберег. Ей было страшно и неприятно вспоминать ночь, будто случилось нечто грязное и постыдное.
– Или он мог быть как парень молодой выше пояса и как змеюка-уж пестрый – ниже. Ты говоришь, почуяла у него чешуйки на шее?
– Да. – Предслава содрогнулась от отвращения, снова вспомнив это.
– Значит, это был он – змей летучий. Ведь ты давно мужа не видела. – Старая княгиня тяжело вздохнула, потому что тоже давно не видела единственного сына. – Тоскуешь по нем, поди… А змей чует, где жена тоскует по мужу, вот и приходит… Нужно тебе нарвать травы дедовника, а еще хорошо помогает трава вратига…
– Что это за трава?
– Я не знаю, как она здесь называется. – Княгиня Чтислава родом была моравская княжна и до сих пор иногда употребляла слова родного языка, неизвестные деревлянам. – Еще, мне мать рассказывала, помогает трава тинтявата, троян, чемерика и одолян…
– Одолень-трава от всего помогает. – Предслава хмуро кивнула. – А еще плакун да боронец. Ох, спасибо матушке, что солонокрес мне отдала!
