— На удачу? Хм-м… — задумалась Варя. — Это мне, пожалуй, подходит.
— Да неужели? Тогда может ты и сейчас «удачно угадаешь», где у нас в квартире лежит мой резной гребень с бирюзой? А то я его месяц как потеряла.
— Я попробую, — сползла Варвара со стула и важно удалилась из кухни.
Ник усмехнулся ей вслед:
— Ты это видела?
— Ага. И, кстати, у нас для тебя тоже новость. Недавно мама «оглашалась»[4]: праздник переносится в Гусельницы. Тетка Гортензия с Нинон горку залили специально для Вари и спектакль какой-то подготовили. Папу в него впрягли. Он там с самого утра репетируется. Не то конем, не то кентавром.
— Понятно, — протянул Ник. — А как же столичные фейерверки?
— Думаю, подвалами туда-обратно. Как такое шоу пропустить? Я сама столько лет…
— Нашла! — взъерошенная Варвара с гребнем в вытянутой руке хлопнула его между тарелками. — Вот!
Мы с Ником удивленно переглянулись:
— И где? — первой открыла я рот.
— А-а, — махнула Варя ладошкой. — Он за ванну упал в самый угол.
— Ага. Но я и там тоже смотрела.
— Так он же не просто так упал, а за трубу. Его и не видно было.
— Понятно. А ты, значит, увидела?
Варвара вздохнула, поправляя «ореховые» косички:
— Святой Авось помог. Хороший святой. Надо ему свечку в церкви поставить…
Ну что тут еще сказать?
— Та-ак, — прокашлявшись, огласился Ник. — Варвара — молодец. Агата, спасибо за вкусный завтрак и всем — за работу. Пора стряпать праздничные пироги.
— Еще вчера один намечался? — оторвала я взгляд от просиявшего «не ребенка». На что наш начальник кухни недоуменно изрек:
— Так теперь-то компания расширяется? Так что, за работу, девушки.
— Чур, я — мешать! — подпрыгнула Варвара.
— Я вообще-то, наоборот, на помощь рассчитывал?
А вот теперь, наконец, мой момент «блеснуть»:
— Она имеет в виду перемешивание ингредиентов, мой любый.
— Да! И желательно, вкусно-сладких.
— Ладно. Договорились, — важно кивнул Ник, обозревая кухню. — Ну, что, девушки?.. — и работа понеслась…
Вообще, Солнцепутье в Ладмении по своей важности уступает, пожалуй, лишь дню рожденья. Да и то — юбилейному. И отмечается с большим размахом, собрав воедино людей, алантов и магов. Но, думаю, и другим расам сегодня напиться будет «не грех». За такую-то компанию? Хотя, магическая часть страны начинает гулять еще раньше, со дня зимнего солнцестояния, а остальные к ним по ходу дела «вливаются». Вот в Бередне все гораздо строже. Двадцать пятого декабря — Христово Рождество и без вариантов. Да и традиции там куда серьезней. Один поход в лес за поленом из молодого дуба чего стоит: пришел на рассвете, троекратно поклонился, трижды тюкнул топором с разных сторон света и, не дай Бог, не завалил его сразу. Придется выкорчевывать самолично и руками. А дальше — на плечах и до избы. Там бревно обряжают в рубаху и выставляют напоказ. Целые дубовые парады вдоль улиц — от незнанья поседеешь. А уже вечером — в дом его родного, ближе к очагу. Целовать всей семьей, медом обмазывать, пшеном обсыпать и в таком виде — в огонь. И, опять же, не дай Бог, на три дня не хватит. Удар хватит всю семью. И это — лишь часть многочисленных праздничных заморочек. Там вообще все Рождество — один сплошной «символический ряд» на год вперед, за соблюдением которого зорко бдят старухи. Причем, каждая с такой авторитетной страстью, будто самолично принимала роды у Святой Девы.
— А я тебе говорю: бигос[5] надо на Новый год готовить, а не на Солнцепутье. Его у костра едят, когда на санях накатаются.
— О-о, Катаржина, у костра колбаски жарят, а не бигос хлебают. С тарелок стоя, что ли?
— Нет, ты вспомни, как ты вся им вечно и уливалась, а мама тебя за это…
— Ай, и точно!.. И что теперь делать? Нинон его натушила целую кастрюлю.
Вот в нашей семье «авторитет» по Солнцепутью был один… до нынешнего года:
— А мне он нравится, тетя Катаржина — так вкусно пахнет. И его нельзя есть?
— Конечно можно, Варенька!
— Давай я тебе прямо сейчас наложу? А то до праздничного стола еще столько терпеть.
Зато наши пироги пришлись, как нельзя вовремя, благоухая сейчас на отдельном столе «для чая». И традиционный, щедро сдобренный коньяком, и из вишни со сметаной (специально для «нового авторитета»). Который, кстати, вскоре свалил на горку. Вместе с Ником и сбежавшим от театра папой. Мы вчетвером, закончив с сервировкой стола, умильно глазели сейчас на них из окна. Сквозь налепленные на стекло и мерцающие магией снежинки. Только жаль, что не молча. Потому что тема…
