— Ну да хоть это покроет те убытки, какие он понёс от погрома, учинённого вами.
— Твоя светлость, мы погром не чинили, это всё стражники.
— Ну да, конечно, стражники, которые просто попросили вас тихо-смирно идти домой, даже предлагали отвезти. Нет, вы никак не соглашались, вместо этого начальника караула подвесили за шиворот на большие оленьи рога, которые украшают зал, приговаривая, мол, не хочешь носить так хоть повеси, на них. А он, между прочим, вполне почтенный человек и вполне резонно обиделся на вас.
— Ага, значит, это он жалобу накатал.
— Нет, не угадал, жалобу, как ты говоришь, накал гарнизонный лекарь, и не жалобу, а соответствующий доклад, потому как ему пришлось залечивать ровным счётом два десятка стражников, после того, как они пытались утихомирить двоих пребывающих в печали господ.
— И сильно залечивать?
— Неслабо, два вспоротых живота, три поломанных ноги, пять рук, три ключицы, не считая множества мелких резаных ран.
— Откуда столько, мы ведь без оружия там были.
— Зато стражники были вооружены.
— Кто им виноват, что не умеют оружие в руках держать? Кто кстати обучает их?
— Слушай, Алексий, я не пойму, ты, что вправду считаешь, что вы вели себя так, как подобает достойным и уважаемым гражданам?
— Да нет, Твоя Светлость, я действительно раскаиваюсь, просто накатило что то, вот мы с Владмиром и расслабились малёха.
— Интересно, в твоём Мире тоже так расслабляются?
— Бывает и так, только там утихомиривают быстрее.
— Каким это способом?
— Когда тебе в лоб смотрит ствол АКМа, то желание спорить со стражами порядка пропадает.
— АКМа, и что это такое? А вспомнил, те самые адские машины, что у меня в подвале хранились. Да, пожалуй, я с тобой соглашусь. Но речь всё-таки не о том. Я спрашивал, что волнует тебя?
— Да сам не пойму, какое-то беспокойство, и вот не пропадает оно. Чувствую, беда, где-то недалеко, а вот где, понять не могу, но не там, не на Востоке.
— Тогда почему здесь пропадаешь ежедневно?
— Сам не пойму. А что Наставник, ничего не говорит?
— Странно, ну тогда придётся ждать, что-то да появится, может мои люди какую информацию дадут, давненько не было от них отчётов.
— Почему не было, регулярно в департамент приходит почта, всё вокруг нормально и тихо.
— Нет, твоя Светлость, одно дело официальные донесения, а совсем другое дело разведданные. То, что идёт не официальными каналами.
— Ну, здесь тебе виднее, ты у нас руководишь всей этой кухней.
— А ты, Твоя Светлость, так и продолжаешь без охраны по округе ездить? Не хорошо это. Или ты думаешь, коль приоделся попроще, то тебя ни кто и не узнает?
— Да как же без охраны? Вон маячат. От них попробуй, отвяжись, и приказывал не следовать за мной, и наказать грозился. Нет, ничего не помогает.
— Это хорошо, значит, служба налажена, только это, по-моему, не гвардейцы.
— Точно не гвардейцы, тем только дай намёк, что они свободны, враз разбегутся, твои это воспитанники. Ведь и служба не их, и обязанности у них совсем другие, и всё равно как тени за мной.
— Это хорошо, это они молодцы, — Алексей усмехнулся. — Заболтались мы с тобой, Твоя Светлость, — Алексей взобрался в седло, — Катерина уже наверняка к завтраку заждалась, поехали к нам, жена рада будет тебя видеть.
— А ты знаешь, приму приглашение, тем более у меня к ней разговор есть серьёзный.
— Если по поводу нашей с Владмиром вечеринки, так это бесполезно, она и слушать не будет.
— Нет по другому вопросу. Вообще, как ты мог такое подумать, что я начну жаловаться на твоё поведение, да ещё и кому? Твоей жене. Да она сама всё прекрасно знает.
Они развернули коней и поехали прочь от обрыва.
— Это откуда, интересно?
— Постой, а не у тебя ли в Корпусе она служит?
— Вот это я лохонулся. Точно у неё теперь агентура, похлеще моей. А я всё думаю, почему она перестала на меня с подозрением смотреть утром, после пьянок? Ей же наверняка теперь каждый мой шаг известен.
— Да, уж такие шаги трудно замаскировать, — усмехнулся Святослав.
— Ладно тебе потешаться, не так уж часто у нас с Владмиром выходы в город бывают.
— Если бы вы в своих так называемых выходах ещё и ограничивались кабаком своего дружка, было бы совсем замечательно.
