Я выглянула в окно. У крыльца и вправду топтался какой-то человек, едва различимый в темноте.
– Господин доктор, это вы? – окликнула я его. – Я сейчас спущу вам ключ от дверей. Поднимайтесь! Вашего пациента ненадолго утихомирили.
Привязав головку ключа к мотку тесьмы, извлеченному из моего швейного несессера, я принялась разматывать моток, опуская ключ вниз, чтобы доктор смог открыть дверь, – ведь о том, чтобы держать запасной ключик в вазоне на крыльце, теперь не могло быть и речи! Но подхватившаяся от шума няня сама впустила врача в дом и тут же напала на него с расспросами…
Пока почтенный эскулап удовлетворял любопытство настырной старушки, я со своей стороны смогла задать пару вопросов сыскному агенту.
– Терентий Иванович, похоже, вы ловили преступника на живца, причем в роли этого самого живца пришлось волей-неволей выступить мне. Вы нисколько не боялись, что прежде, чем успеете проникнуть в мою комнату, я уже буду валяться на полу с перерезанным горлом?
– Ну что вы, сударыня, этого я никогда не допустил бы. Уж не взыщите, что полоумный поручик так вас напугал, но что было делать – мне нужно было взять его с поличным.
Да, это вполне по-полицейски! Сыскной агент – он всегда сыскной агент, что бы ни происходило! Я снова почувствовала нечто вроде горловых спазмов при мысли, что Стукалин мог бы допустить просчет – от ошибок ведь никто не застрахован. А Терентий Иванович продолжал, как ни в чем не бывало:
– Я давно убедился, что это он барышням билет на тот свет выписывает. У каждой из покойниц была любовная связь с молодым офицером, в котором, по слухам, угадывался Степанчиков. Правда, все девицы скрывали это по разным причинам. Сестра милосердия опасалась скандала со стороны хозяйки – госпожа Здравомыслова не поощряет вольностей персонала с пациентами лечебницы. Дочь кузнеца боялась папаши, мечтавшего выдать ее за мельника из соседнего села (а какое может быть для девичьего сердца сравнение между вдовым мельником и офицером?). Малаше, прислуге из трактира, и так уж местные парни пару раз ворота дегтем мазали, а узнали бы, что она с офицером шашни закрутила, так и вовсе проходу бы не давали… Поповну воспитывали в большой строгости, как и положено в семьях священнослужителей, и прочили замуж за выпускника духовной семинарии. Ее ждала судьба попадьи в далеком приходе, а почитывавшая тайком от батюшки французские романы девица мечтала о страстной и романтической любви…
Учительница из церковно-приходской школы опасалась обвинений в безнравственности со стороны епархиального начальства и потери места, ведь школьное жалованье было ее единственным доходом… Но в селе, знаете ли, подобные тайны сохранить сложно, я вам уже не раз об этом говорил. По крупиночке, по зернышку, но фактики я собрал, не впервой. Сыскная служба на том и стоит. По всему выходило, что Степанчиков каждой из девиц голову морочил и тайные свидания назначал. С этих свиданий девицы и не возвращались…
– Так если вы все это узнали, почему же не арестовали его сразу? – перебила я. – Почему захотели поиграть еще и моей жизнью?
– Что поделать, сударыня? Степанчиков – офицер. Так просто офицера не арестуешь по одному подозрению. Формальностей много – то, се, разрешение гарнизонного начальства требуется, опять же размещать арестованного офицера, даже отставного, не то что фронтовика из действующей армии, положено на гауптвахте, а не в полицейской кутузке. Сами посудите – где Гиреево, а где гарнизонная гауптвахта? Горе одно вышло бы, а не арест! А так я взял голубчика с поличным в момент проникновения в чужое жилище и нападения на очередную жертву. Как полицейский чин имею право действовать сообразно обстоятельствам, дабы пресечь совершение уголовного преступления. Рапорт теперь по начальству отпишу, показания ваши сниму по форме – и вся недолга.
А убийцу в смирительной рубашке в Москву под охраной повезут и там уж без меня разберутся, куда его – в каторгу или в желтый дом определять.
– А призраков здесь тоже он изображал? – не смогла удержаться я от последнего вопроса.
– Очень может статься, сударыня. Что там ему в больную голову стукнуло – это сам Бог не разберет. Ну а ежели он по-пустому дурковал да прикидывался – тем паче интереснее в призрака рядиться. Скорее за сумасшедшего сойдешь, ежели что. Помните окурочек-то? Это он, голубчик, «Сенаторские» курит… Вот и делайте выводы, сударыня.
