У Анастасии с детства над бровью был несколько розоватый шрам. Это, Алексей, царевич, играя, нечаянно попал ей шпагой. Неглубокая рана, была сразу, же зашита Боткиным, отец ей говорил об этом не раз. Только после этого царственная особа её приглашает к себе, чтобы посмотреть на свою Анастасию. Наедине, Анастасия рассказывает про себя, повторяя этот эпизод, говорит, что Боткин дал чудодейственную мазь, шрам и рассосался.
Та верит, что перед ней, внучка, Анастасия. Тетки и дядьки не перестают шептаться по углам.
Приблизив, ее все, же отталкивает и бабка. Замечает то, что не должна видеть.
На Анастасии нательный крест – православный, тогда как внучка крещена в католической вере и молилась слева направо. Сама учила. Даже научила петь псалом ВО ЗДРАВИЕ. Эта, же крестится справа налево. Кладёт лобные поклоны. Чего католики не делают. Ужас сражает наповал.
Вслух пожилая женщина, с сожалением, говорит:
– Жаль, девочка, но ты не моя внучка! Хотя, всё в твоих словах сходится, не жила, ли ты при них? Похожа, даже, но…
У Анастасии катится по щеке слеза, она не сдерживаясь с содроганием в голосе, плача, выкрикивает:
– Вы, Мадам слишком злая! Отталкиваете ту, что с детских лет любила и видела, видит в Вас свою бабушку. Я – Ваша внучка! И запомните мои слова. Царь сказал за день до расстрела семьи, вслух всем нам, – мной моя семья будет гордиться лет через 50, я был для них «изгоем» – не любим. Потому, что любил Россию, а не престол, который под моим задом горел. А, поджигал не кто-то, братец двоюродный. Была бы его воля, извел бы меня. Царицу, все, ж любил!»
Старуха отпустила девушку и попросила впредь ей не давать аудиенцию. Выбор сделан – изгнать!
Так и странствовала в миру, как пилигрим «АНАСТАСИЯ – ВАРВАРА».
Появление Екатерины при Дворе. Рутина событий. Замужество. Беременность, которая проходит на нервах, для молодой женщины, явно не желательная. До последнего Екатерина перетягивает плод жгутами. Она напугана ближайшими родами, думая, что после них никому не будет интересна, а ведь так молода, юна, влюблена в Григория Орлова.
Ребёнок рождается вымученным, деформированным. При Дворе, все за глаза называют новорожденное дитя не иначе, как «уродцем».
«Мамка – немка», доставила ребенка во Дворец лишь на 3-й день.
Екатерина его по-матерински старается любить. Играет в материнство, как, если бы играла с рожденным котёнком. Хотя чувствами не проникается глубже, чем того просит любопытство в новой игровой ситуации. Зачастую её раздражает, что малыш кусает грудь, тянет во все стороны соски. Отворачивается от сына. Тет-а-тет Елизавете говорит, – Вы, как хотите, но с ним спать не хочу и не буду! Найдите няньку – русскую. Мамка – немка отказывается от него, говорит: «Он! Какой-то никакой!.. Длинный! Не благородный, как босяк! Вы, уж, как знаете, но не вижу в нём царской крови!.. Думаю, что согрешила с Орловым сие чудовище!»
Так говорит себе в ночи, она, Екатерина. Ставя свечу за здравие отца, чтобы Господь сжалился над малышом и дал подобие матери. Убеждая, что он обязан быть настоящим царем. Кается, ставя большую свечу в красном углу.
Игра в новую игрушку, ей надоедает, любить сына она не умеет. Злится на себя и на Григория за продукт их любви. Дискомфорт ощущает на себе и Елизавета. Решает недолго, пару дней, и призывает Екатерину, как провинившуюся к себе. Укоряет, что не даёт грудь, напоминает о том, кто её поднял, возвысил, и, что негоже нехтовать внуком самой царицы. Заставляет пить чай с молоком и табаком. Та говорит, что есть молоко, но он кусается. Ссылается на то, что никогда не видела, как кормят.
Елизавета посылает посмотреть, как выкармливает кухарка. Угрожает, что если будет морить голодом внука, то убьет и скажет, что сама с жизнью покончила. Екатерина бежит в страхе на кухню.
Где и признается кормилице, что тетка стареет, бред несет, угрожает убить, если она откажется кормить сына.
Кухарка учит ее кормить. Екатерина с глубоким видом на будущее вскармливает до 3-х лет, чтобы потом сын поблагодарил мать по-царски.
Не люб и люб! Бьёт и целует. Свою мать, Павел боится, как огня. Ему она кажется «Великаном», та зачастую без дела бьет под зад, кричит, грозится отдать первому попавшему.
