Нума заревел от боли и ярости, поднялся на задние лапы и упал на спину. Тарзан обладал нечеловеческой силой; он ни на минуту не выпускал льва из своих железных объятий и без перерыва вонзал свой нож в его бок. Несчастный зверь катался по земле, кусая и царапая воздух, рыча и корчась от невероятных усилий схватить страшное существо, сидевшее у него на спине. Тарзан сам был весь исцарапан, избит и покрыт кровью Нумы и липкой грязью; не раз лев почти сбрасывал его со своей спины, но приемыш обезьяны ни на единый миг не ослабил своих объятий, ни на мгновение не выпустил густой, всклокоченной гривы своего врага. Выпусти он ее хотя на миг, он сразу сделался бы жертвой кривых когтей и острых клыков, и карьера воспитанного джунглями английского лорда навсегда была бы окончена!
Знахарь лежал на том месте, где его настиг лев. Весь разодранный, истекающий кровью, он не в силах был подняться и убежать отсюда, и волей-неволей должен был наблюдать за ожесточенной битвой двух владык джунглей. Его провалившиеся глаза заблестели, сморщенные губы зашевелились над беззубыми деснами, бормоча заклинания неведомым демонам.
Он нисколько не сомневался в исходе битвы: конечно, странный белый человек должен пасть жертвой великого Симбы! Где же слыхано, чтобы человек, вооруженный одним только ножом, убил такого могучего зверя?
Но вдруг глаза чернокожего расширились: он усомнился в правильности своих предположений. Что же это было за необыкновенное существо? Оно сражалось с Симбой и не сдавалось царю зверей! И вдруг в памяти его встала поблекшая от времени картина давно прошедших дней: много лет тому назад он видел в джунглях гибкого белокожего юношу, несшегося по деревьям во главе целого стада громадных обезьян. Глаза старика замигали: в них отразился суеверный страх человека, который верит в духов и демонов.
И теперь старый знахарь уже не задумывался над тем, кто одержит победу. Он знал, что этот бог джунглей убьет Симбу; и сейчас он опасался за свою судьбу еще более, чем прежде, когда он был уверен, что ему придется погибнуть в лапах льва.
Он видел, как лев начинает слабеть от потери крови, как его могучее тело дрожит и шатается. И вот, наконец, зверь свалился на землю, и ему больше уже не подняться. Знахарь видел, как лесной демон поднялся с побежденного врага и, поставив ногу на все еще трепещущее тело, поднял лицо к луне и из груди его вырвался такой дикий, лающий крик, что в жилах старого колдуна застыла кровь…
Тарзан обернулся к старику. Он убил Нуму не для того, чтобы спасти негра; он сделал это исключительно из мести ко льву. Но когда он увидел перед собой беспомощного умирающего старика, чувство, близкое к жалости, закралось в его дикое сердце. В свои молодые годы он убил бы знахаря, не задумываясь, но цивилизация оказала свое смягчающее действие и на него, хотя и не сделала его ни трусливым, ни изнеженным. Он видел, что старик был уже при смерти и страдал. Нагнувшись к нему, Тарзан осмотрел его раны и остановил кровотечение.
— Кто ты? — дрожащим голосом спросил старик.
— Я Тарзан из племени обезьян, — отвечал человек-обезьяна, и в голосе его звучала не меньшая гордость, чем если бы он сказал: «Я Джон Клейтон, лорд Грейсток».
Знахарь вздрогнул и закрыл глаза. Когда он снова открыл их, в них была твердая решимость стойко перенести все пытки, которые готовил ему этот страшный дух лесов.
— Что же ты не убиваешь меня? — спросил он.
— Зачем мне убивать тебя? — проговорил Тарзан. — Ты не сделал мне зла. К тому же ты все равно уже умираешь, Нума-лев убил тебя.
— Так ты не убил бы меня?
Удивление и недоверие слышались в дрожащем старческом голосе.
— Наоборот, я спас бы тебя, если бы мог, — отвечал Тарзан, — но это невозможно. Почему ты думал, что я тебя убью?
С минуту старик молчал. Когда он заговорил, было видно, что ему немалых сил стоило собраться с духом.
— Я знал тебя еще раньше, — заговорил он, — еще в то время, когда ты бродил по джунглям поблизости от страны вождя Мбонги. Я уже был знахарем, когда ты убил Кулонгу и других воинов и ограбил наши хижины и унес наш сосуд с ядом. Сначала я не узнал тебя, но потом вспомнил белокожую обезьяну, которая жила с волосатыми обезьянами и досаждала жителям деревни Мбонги-вождя. Ведь это ты — бог лесов, Мунанго Ксевати, для которого мы выставляли пищу за ограду наших жилищ, и который приходил и съедал ее! Скажи мне, прежде чем я умру: человек ты или дьявол?
