— Думаю, вы правы, — согласился Грегори. — Я так боялся, что они убьют ее, если мы оповестим полицию. Но сейчас, мне кажется, нам больше ничего не остается.
В дверь постучали, и трое мужчин повернули головы.
— Войдите, — сказал Грегори.
Дверь распахнулась, и в комнату вошла Магра.
— Вы! — воскликнул д'Арно.
Она не обратила на него никакого внимания, а посмотрела на Тарзана.
— Брайен Грегори, — сказала она, — я пришла помочь тебе найти сестру.
— Что вы знаете о ней? Где она? — спросил Грегори.
— Атан Том увозит ее в глубь страны. Он вчера отплыл в Бонга.
— Но пароход отходит не раньше завтрашнего дня, — перебил ее д'Арно.
— Атан Том подкупил капитана, — объяснила Магра. — Я тоже должна была ехать, но, неважно почему, я этого не сделала.
— Нельзя доверять этой женщине, — сказал Тарзан.
— Ты всегда можешь доверять мне, Брайен Грегори. — Она обернулась к Грегори. — Если вы сомневаетесь, оставьте меня с вами, хотя бы в качестве пленницы. Возможно, я буду вам полезна.
Грегори, казалось, не слышал ее. Он выглядел потрясенным.
— Оба моих ребенка, — сказал он. — Сначала Брайен, теперь Эллен, отданы в жертву — и ради чего?
— Не отчаивайтесь, мсье Грегори, — сказал д'Арно. — Должен же быть какой-нибудь выход.
— Но какой? — спросил старик. — Через четыре дня Том будет в Бонга. Пароход останется там, по крайней мере на один день. Назад он будет возвращаться по течению, и это займет, очевидно, два дня. Даже если нам и удастся уговорить капитана немедленно отплыть в Бонга, Том опередит нас на шесть или семь дней. Он будет уже далеко. У него, наверное, есть карта, которую выкрали из комнаты Эллен. У нас карты нет. Мы не знаем, где его искать.
— Не беспокойтесь на этот счет, — настаивал д'Арно. — Если Том в Африке, Тарзан найдет его.
— Да, — сказал Грегори, — но что случится за это время с моей бедной девочкой?
— Подождите! Я придумал, — воскликнул д'Арно. — Есть выход. У нас здесь есть гидроплан. Я уверен, мы сможем добраться на нем до Бонга. Мы будем там тогда, когда мсье Том прибудет туда. Какой сюрприз для мсье Тома!
— Прекрасно! — закричал Грегори. — Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас, капитан?
Какова бы ни была реакция Магры, на ее лице ничего не отразилось.
По просьбе д'Арно власти с удовольствием согласились помочь; и не прошло и двух часов, как вся экспедиция погрузилась в гидроплан, который стоял на якоре на реке. Магра казалась довольной, когда д'Арно помог ей подняться на борт из местного каноэ, которое доставило всех членов экспедиции к гидроплану. Вольф, который никогда не летал, скрывал свою растерянность под напускной развязностью. В глазах Огаби был страх.
— Видите, как просто все устроилось! — воскликнул д'Арно.
— Благодаря вам, — ответил Грегори.
— Когда мы будем в Бонга, лейтенант? — спросил Тарзан пилота.
— Через два или три часа, — ответил Лавак.
— У парохода на это уйдет четыре дня против течения, — сказал д'Арно. — Атан Том найдет хорошую встречу.
Когда самолет поднялся в воздух, Огаби закрыл глаза и обеими руками ухватился за сидение. Когда он снова их открыл, под ними уже был лес. Его лицо уже больше не было темным. Оно было пепельного цвета.
— Это не место для человека, бвана, в желудке птицы, — сказал он Тарзану.
— Но ты все же человек, Огаби, — ответил Тарзан, — поэтому ты не боишься. Помни об этом, когда нас настигнет буря.
— Какая буря? — спросил Грегори.
— Приближается ураган, — ответил Тарзан.
— Откуда вы знаете? — спросил Грегори. — В небе ни единой тучки.
— Тарзан всегда знает, — ответил д'Арно.
Как Тарзан узнал, что приближается ураган, невозможно было объяснить. Может быть, как и у диких зверей, среди которых он вырос, у него была особая чувствительность, присущая только диким зверям. Как бы там ни было, через полчаса после того, как он предсказал ее, самолет попал в самое сердце тропической бури.
Лавак, который привык к тропическим бурям, считал, что она захватила небольшую территорию, и они скоро выйдут из нее. Опытный пилот с самолетом, оборудованным всем необходимым для слепого полета, он просто усилил свое внимание и продолжал полет. Самолет бросало из стороны в сторону, и Огаби потерял часть своего веса. Вольф стиснул кулаки так, что побелели костяшки его пальцев.
