Правдоруб перевел дух и с пассионарным экстазом сунул голову в петлю.
— Не выйдет! Все, кому адресовался этот, с позволения сказать, мессидж безошибочно считали его. Дело в том, что убийство произошло точно по сценарию, описанному в книжке «Русь Окаянная» некого Норки.
На экране мелькнула обложка с мрачным монахом на фоне золотых кремлевских куполов.
— Эта книжонка может считаться великолепным образчиком средства психологической войны. Кто не знаком с этой кагэбэшной лирикой, поясню, что в книге описана некая «Православная Инквизиция» терроризирующая бизнес-сообщество. Известная еще со времен большевиков операция «господа, сдавайте валюту!» идет под знаменем борьбы с сатанинской властью ростовщиков и казнокрадов. В столь благородном деле хороши любые средства — от офтальмологических операций на глазном нерве, обрекающих жертву Инквизиции на вечную слепоту, до превентивных выборочных убийств коррупционеров.
Уже на двадцатой странице опуса выясняется, что из-под рясы Инквизиции торчат вертухайские сапоги. Да, да, да! «Великая Православная Инквизиция» со всем своим сатанинско-поповским антуражем оказывается лишь зондер-командой некого братства людей с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками. Где господин Норка нашел таких чекистов, ума не приложу. Не обладаю знаниями в столь тонких областях как суггестия, дистантное воздействие на сознание и тактика эффективного допроса. Короче, у Великого Инквизитора оказалась сатанинского бородка Феликса Эдмундовича.
Именно такого сатану, в сутане из спецгардероба оперативного департамента ФСБ и с томиком Григория Климова, предтечу и учителя господина Норки, в кармане и следует искать. Будет ли его искать прокуратура? Не уверен. Его будем искать мы — «Агентство экстремальной журналистики».
«За миллион долларов я бы искал даже бабушку сатаны», — машинально подумал Корсаков.
И после этого мозг включился на полную мощность, просчитывая все возможные варианты. На долгую минуту слух и зрение Корсакова полностью отключились.
В отличие от большинства людей он не «думал мысли», а видел калейдоскоп образов: ярких, живых, страшных в своей реальности. Один раз в жизни «лизнул марку» и был разочарован: ЛСДэшное «путешествие» показалось ему жалкой компьютерной мультяшкой по сравнению с теми живыми картинами, что генерировало его собственное сознание в своем обычном состоянии. Он даже нашел в специальной литературе точное определение своей способности — эйдетика.
Он протер плотно сжатые веки, словно выжимая из-под них остатки последнего видения: Леня Примак, распластанный на низком столике в мастерской. Отсеченная голова лежит на жостовском подносе, до краев заполненного вязкой кровью.
Потянулся к телефону. Набрал номер Примака. Ждал десять гудков. Потом уронил трубку на рычаги.
Корсаков сразу же подумалось о пистолете, который он вчера вновь спрятал под двойным дном кофра.
Аппарат ожил, издал громкое мелодичное курлыкание. Корсаков не успел сообразить, можно или нет брать трубку, находясь в чужой квартире, а рука сама собой сгребла трубку.
— Игорь Алексеевич, не кладите трубку. Разговор касается вас лично, — раздался из трубки ровный, бесстрастный мужской голос.
Корсаков плотно жал губы и на секунду закрыл глаза.
— Да, я слушаю. — Он не без удовольствия отметил, что его голос тоже не подрагивает и напрочь лишен эмоций.
— Игорь Алексеевич, чтобы вы в точности представили себе ситуацию, я передам трубку близкому вам человеку.
В трубке послушался какой-то невнятный шум, потом из нее, как рой пчел-убийц, вылетел истеричный голос бывшей супруги.
— Корсаков… Сволочь!! Ну сколько можно… Опять ты во что-то вляпался, опять, да?! Мало мы из-за тебя настрадались? Одного раза тебе, ироду, мало? Ты еще раз нас с Васькой подставил…
— Он с тобой?
— Да!!
Корсаков холодно потребовал:
— Стася, передай трубку этому человеку.
Анастасия захлебнулась рыданиями. Спустя несколько секунд, Корсаков был уверен, что ему специально дали послушать, как плачет мать его ребенка, в трубку вернулся голос неизвестного мужчины.
— Игорь Алексеевич, вам все ясно? — спросил он.
