Славка-Бес и был тем добрым человеком, который, по первой же просьбе и не задавая вопросов, снабдил Корсакова человекоубийственными сюрпризами. Он же подарил максиму — «Вечная жизнь — это когда ты всех вокруг перестрелял, а сам остался жив». Пожелав Корсакову жить вечно, Бес опять растворился в пороховом дыму.
— Ешь! — коротко бросил Бесов, дав понять, что тема закрыта.
После шашлыка, которым позавтракал в дороге с водителем, аппетита у Корсакова не было никакого, но, чтобы не обижать Ивана, он принялся за жаркое.
Бесов закончил первым, отвалился в кресле.
— Давно замечено, друг мой, кто как ест, тот так и работает, — с послеобеденной философичностью изрек он, глядя, как Корсаков ковыряет вилкой в тарелке.
— А не наоборот: кто как работает, тот так и ест? — спросил Корсаков.
— Не-а. Это коммунисты так считали, на том и погорели. А когда мужик в теле, — он похлопал себя по тугому животу, — то он — зверь в любом деле.
— А как на счет кочета, которых хорош, когда худой?
Бесов презрительно хмыкнул.
— Кур топтать — не работа.
— А что же это тогда?
— Суета одна. А вот поле вспахать, а потом кобыле вду…
Корсаков посмотрел через плечо Ивану и, упреждая дальнейшее развитие темы, привстал.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — мелодичным голосом ответила молодая женщина, замершая на пороге.
Одета она была просто: джинсы и белая майка на выпуск, и Корсаков не смог понять, то ли она случайно забредшая в дом туристка, то ли жительница поселка, то ли кем-то приходится заказчику.
«Фигура хорошая, формы античные, правда, далеки от совершенства. Личико простое, но не плебейское. Кисть тонкая. Глаза умницы. Но не без комплексов. — Наскоро осмотрел он гостью и заключил: — Бывшая учителка или мышка музейная».
Иван оглянулся.
— Мариш, входи!
По тому, как потеплел голос Ивана, Корсаков понял, что женщина зашла не случайно и в жизни Бесова она не случайный человек.
Мария сделала шаг и остановилась, положив рук на спинку кресла Ивана. На Корсакова она смотрела с плохо скрытым удивлением, что и понятно, если учесть весьма помятый вид гостя.
— Позвольте представиться. Игорь Корсаков.
— Тот самый? Ваня мне про вас много рассказывал.
Корсаков перевел взгляд на Бесова.
— Надеюсь, только хорошее?
— А я про друзей плохое не запоминаю, — ответил Иван. — Ты, Мариш, не смотри, что у него с лицом нелады. Это он… — Иван замялся.
— С Никасом Сафроновым поспорил, — пришел ему на помощь Корсаков. — О колористике спорили.
— Да? — В глазах Марии мелькнули смешинки.
— А Зураб Церетели полез разнимать.
Первым не выдержал Иван, зашелся в хохоте. Марина подхватила, смех у нее был серебристый, колокольчатый.
Корсаков посмотрел на Ивана и Марию и невольно позавидовал. Люди были просто счастливы, потому что жили, как заповедовал Господь жить мужчине и женщине.
* * *
Вековые липы темным шатром накрывали аллею.
Корсаков посмотрел на толстые, в два обхвата, стволы.
— Они, наверное, еще прежних хозяев помнят, — сказал он.
Мария шла на полшага впереди, оглянулась через плечо.
— Смотря, кого вы имеете в виду, Игорь. Имение от князей Белозерских-Белозерских перешло к Апраскиным, если не ошибаюсь, в девятьсот пятом, девятнадцатого века. Парк был разбит заново при Апраксиных. А от деревьев, что росли при первых хозяевах остался только вяз у родовой церкви. Сведения совершенно точные, по моей просьбе ребята с биофака МГУ проводили экспертизу.
— Интересно. А зачем это вам?
Мария пожала плечами.
— Интересно же. Я вообще старину люблю. Закончила историко-архивный, работала в областном краеведческом музее. Там меня Ваня нашел. Ему потребовалась информация по этой усадьбе. Я помогла… А он взял и пригласил к себе экспертом.
— Вот как! — Корсаков не стал говорить, что в узких кругах Иван Бесов считался лучшим специалистом по интерьерам дворянских усадеб восемнадцатого века.
Легкая улыбка тронула губы Марии.
— Хотя, какой я эксперт! Так, архивный поиск, систематизация, секретарская работа… Даже неловко как-то.
— Бросьте, неудобно, имея восемь классов образования, называться «экзекъютив брэнд-промоутором консалт-трейдинговой фирмы».
Брови Марии взлетели вверх.
