Пока Тарантино готовился к съемкам, он пришел в гости к Форстеру и узнал, что его отец был дрессировщиком слонов в Цирке братьев Ринглинг. Он взял несколько семейных фотографий и приспособлений для тренировки слонов у Форстера и поместил их под стекло в офисе Макса Черри; с этого момента он считал, что это фотографии и предметы отца Макса Черри. «Персона Роберта Форстера – это уже история, – сказал он. – С Пэм Гриер то же самое. Если вы актер, который в этом бизнесе настолько же долго, насколько они, вы уже все видели и все делали, понятно? Им разбивали сердца, у них был успех и провал, у них были деньги, у них не было денег, и все это у них на лицах. Им ничего не надо делать».
Работая в первый раз с Гильермо Наварро, оператором, который работал над «Отчаянным» и «От заката до рассвета», Тарантино в качестве подготовки посмотрел «Хикки и Боггс» Роберта Калпа и «Все они смеялись» Питера Богдановича. «Это шедевр, – сказал Тарантино о последнем. – Там показан сказочный Нью-Йорк. Нью-Йорк там похож на Париж в 20-е. Вам сразу хочется там жить. И мы использовали что-то подобное. А потом мы посмотрели «Испытательный срок» – лучший криминальный фильм о Лос-Анджелесе. Но мне хотелось, чтобы «Джеки Браун» выглядел больше как кино, чем это. «Испытательный срок» слишком суровый и реалистичный».
«Я как бы вырос среди черной культуры. Я ходил в черную школу. Это культура, с которой я себя идентифицирую. Я могу себя идентифицировать и с другими культурами; в нас во всех сидит множество людей, и один из этих вот людей черный. Не дайте пигментации обмануть себя: это менталитет. Это сильно повлияло на мою работу».
Тарантино в первый раз настоял на закрытых съемках, туда не допускались телевизионщики и журналисты. Медийные сплетники, которые сопровождали «Бешеных псов» в мировом туре, заткнулись. Секретность сохраняли для достижения необычайного сближения на съемочной площадке.
«Однажды он объявил, что у нас будет «День юбок», – написала Пэм Гриер в своей автобиографии. – Утром все члены команды (люди, с которыми он всегда работал) пришли в килтах и юбках, и мы смеялись весь день».
«Я как бы вырос среди черной культуры. Я ходил в черную школу. Это культура, с которой я себя идентифицирую. Я могу себя идентифицировать и с другими культурами; в нас во всех сидит множество людей, и один из этих вот людей черный. Не дайте пигментации обмануть себя: это менталитет. Это сильно повлияло на мою работу».
Они начали снимать 25 мая, они так быстро снимали, что однажды вне графика Тарантино попросил Гриер и Джексона сняться в дополнительной сцене. Джексон отказался, сказав, что он не готов и не хочет снимать отсебятину. «Как будто мы были его детьми подростками, Квентин пытался обмануть нас», – вспоминает Гриер в своей автобиографии. «Мастер манипуляции, он сказал Сэму: «Я только что говорил с Пэм. Она готова. Почему ты нет?»
«Я не хочу этого делать», – просто сказал он.
«Пэм тебя ждет, – надавил он на Сэма, легонько задевая его эго. – Она готова», – повторил он. Его метод превосходно сработал, ведь Сэм проглотил наживку. «Наверное, я смогу, тогда», – сказал он. Тарантино подбежал ко мне и сказал с сияющими глазами: «Он согласился, как только узнал, что ты согласна».
«Он меня обвинит в этом? – спросила я. – Что ты ему сказал? Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?»
«Нет, все не так», – уверил он ее.
В другой раз, снимая сцену на кухне Джеки Браун с Максом Черри, где Браун расстроена и напугана, но пытается скрыть это, Гриер внезапно начала плакать. Она поняла, что испортила кадр, когда съемочная группа начала аплодировать.
«Это было слишком, да?», – сказала она.
«Ты еще раз сможешь так сделать?» – спросил Тарантино.
«Да, – сказала удивленная Гриер. – Я могу это сделать еще раз. Но зачем?»
«Я хочу, чтобы ты попробовала еще раз без слез, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты выглядела сильной».
Когда закончились съемки, Тарантино дал лишь одно интервью Линн Хиршберг для New York Times в своем доме на Голливудских холмах. Он сказал ей: «Это спокойный фильм, но моя идея спокойствия может не совпадать с идеями других людей», – и пожаловался на давление со стороны прессы.
