— Как это?
— Если мы отпустим Брекке, то можем дать толчок дальнейшему развитию событий. И тогда сумеем выманить убийцу из тени.
— Прости, — сказала Лиз, — но мы не можем отпустить Брекке.
— Что? — Харри не верил своим ушам.
— Это приказ начальника полиции.
— Но…
— Это приказ.
— Кроме того, у нас есть новая косвенная улика, подтверждающая норвежский след, — сообщил Рангсан. — Ребята из технического отправили в Норвегию результаты экспертизы жира, обнаруженного на орудии убийства. Норвежские коллеги подтвердили, что это олений жир, которого нет в Таиланде. Тогда наши эксперты предложили арестовать Санта-Клауса.
Сунтхорн с Нхо захихикали.
— А потом из Осло пришло сообщение о том, что олений жир обычно используется саамами в Норвегии как смазка для ножей.
— Значит, таиландский нож и норвежский жир, — подытожила Лиз. — Становится все интереснее.
И она спешно начала собираться.
— Желаю всем спокойной ночи и надеюсь увидеть вас завтра отдохнувшими.
Харри догнал ее у лифта и попросил объяснений.
— Послушай, Харри, это Таиланд, и здесь другие правила. Наш шеф полиции заявил вашей в Осло, что нашел убийцу. Он считает, что это Брекке, и когда я проинформировала его о последних данных расследования, он очень рассердился и заявил, что Брекке останется в камере предварительного заключения до тех пор, пока не предъявит железное алиби.
— Но…
— Надо сохранить лицо, Харри, сохранить лицо. Не забывай о том, что таец никогда не может ошибиться.
— А если все знают, кто совершил ошибку?
— Тогда все постараются сделать так, чтобы это не выглядело ошибкой.
Лиз вошла в лифт, и двери закрылись, прежде чем Харри успел возразить. А он наконец вспомнил, что за песню мурлычет себе под нос. «All Along The Watchtower». Как там начинается? «There must be some way out of here, said the joker to the thief».
[30]Это уж точно.
На пороге квартиры лежало письмо, на конверте стояло имя Руны.
Он расстегнул рубашку. Пот словно маслом покрывал его грудь и живот. Он попытался вспомнить самого себя в семнадцать лет. Был ли он влюблен? Наверняка.
Он сунул письмо в ящик ночного столика, не распечатывая, поскольку намеревался вернуть его отправителю. И улегся в постель под убаюкивающий гул кондиционера и полумиллиона машин за окном.
Он подумал о Биргитте. Шведке, которую встретил в Австралии: она сказала, что любит его. Что говорил ему Эуне? Что Харри «боится привязываться к другим людям». Последнее, о чем он подумал, — что всякие роды заканчиваются похмельем. И наоборот.
Йенс Брекке выглядел так, будто не спал все это время, с той последней встречи с Харри. Глаза покраснели, руки бесцельно двигались по столу.
— Значит, вы не помните охранника паркинга с афропрической? — задал вопрос Харри.
— Я уже сказал, что не пользуюсь парковкой, — покачал головой Брекке.
— Ну что же, забудем на время об охраннике по имени Джим Лав, — сказал Харри. — Подумаем о том, кто же так стремится засадить вас за решетку.
— Что вы имеете в виду?
— Кто-то очень постарался разрушить ваше алиби.
Йенс в изумлении поднял брови.
— Десятого января кто-то поставил видеокассету от третьего января и сделал новую запись как раз на то время, когда мы должны были бы увидеть машину посла и то, как вы провожаете его на парковку.
Йенс нахмурился.
— Подумайте об этом.
— Следовательно, у меня есть враги?
— Вероятно. Или из вас просто делают козла отпущения.
Йенс почесал затылок:
— Враги? Даже не представляю себе, кто это… — Вдруг он просиял: — Значит, меня отпустят?
— Прошу прощения, но вы все еще под подозрением.
— Но ведь вы только что сказали, что у вас…
— Начальник полиции не хочет отпускать вас, пока не подтвердится алиби. Поэтому прошу вас хорошенько подумать об этом. Кто мог вас видеть после того, как вы простились с послом и отправились домой? Может, кто-то на парковке, или когда вы уходили с работы, или садились в такси, или в каком-нибудь киоске, или где-то еще?
Йенс поднес пальцы ко лбу. Харри зажег сигарету.
— Черт побери, Харри! Вы совсем замучили меня с этими видеокамерами. Я никак не могу сосредоточиться. — Йенс застонал, уронив ладони на стол. — Знаете… знаешь, что произошло сегодня ночью? Мне приснилось, что я убил посла. Что мы вместе с ним поехали на машине в мотель, где я и всадил ему в спину тесак. Я пытался остановиться, но мое тело мне не повиновалось; я, словно робот, все колол и колол его ножом…
