Не только у тантриков, но и во многих других эзотерических школах, в ритуалах посвящения человек проходит через смерть. Искатель проходит через стадию, где он должен позволить себе умереть в данный момент, здесь и сейчас, отдать Богу душу, расстаться с Кундалини. А реально получается, что человек расстается с представлениями о жизни и о самом себе, за которые он обычно цепляется изо всех сил до самою конца. Трудно победить воина, если он вступает в свой последний бой и знает, что его уже нет. Вообще, для тантрика смерть является неизбежной. Если хочешь достигнуть быстрого результата - должен быть готов умереть сейчас.
Мы с вами хотя и знаем чисто теоретически, что умрем, но полагаем, что это будет когда-то, но крайней мере, не сейчас.
Тантрик, как и воин у Кастапеды, должен быть готовым умереть в каждый данный момент. По концепции воина, его личная смерть находится здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки слева за плечом. Она может коснуться его в любое время и взять с собой. Каждый следующий шаг может быть последним, каждое действие - последней битвой на Земле. Перед лицом смерти воин всегда делает единственно возможный и правильный выбор. Смерть в этом случае превращается в друга и помощника.
Если сейчас, при чтении этих строк, у вас "пошли мурашки но позвоночнику", значит, она действительно рядом. Вам повезло.
Меня проводил через смерть человек, которого я никак не считал учителем. Виктор был моим сотрудником в институте. По в рабочее время мы с ним больше обсуждали работы Джона Лилли об измененных состояниях сознания и пили чай, чем занимались делами. Он помогал мне разбираться в том, что написано у Кастанеды. Одновременно подогревал меня тем, что владеет более простой методикой выхода в состояние ясновидения, чем Джон Лилли.
Однажды выдался случай. Я потерял материалы иностранной заявки на изобретение, взятые в институте патентной экспертизы, что грозило мне потерей дополнительного заработка. В бодрствующем, обычном сознании найти их было уже невозможно. В сумерки Виктор вывел меня в измененное состояние сознания. И чего только я там не видел! А где моя пропавшая вещь, не мог увидеть никак. Виктор несколько раз возвращал меня к ситуации, когда я должен был увидеть то, что потерял. Все было напрасно. И под утро, когда я совсем устал от безуспешных попыток, то сказал Виктору:
- Да брось ты! Завтра я найду ее сам в спецхране.
- Ну ладно, - согласился Виктор. - Давай посмотри сейчас свое место в мире!
И сразу же я не только увидел, но и почувствовал на физическом уровне, как мое тело вытянулось в пространстве и стало вращаться в одну сторону, а голова - в другую. Стало страшновато. Я знал, что если не остановить это вращение, то в следующее мгновение меня не будет, Космос меня разорвет. Не знаю почему, но я разрешил этому быть. Как бы отдал себя на волю Бога. Может быть, это случилось под влиянием русских народных сказок, где Иванушка-дурачок, наскоро перекрестившись, бросается в котел с кипятком со словами:
- Господи, благослови! Будь что будет!
В обычной жизни я никак не могу отнести себя к смелым. А тут получилось как-то само собой. Я не чувствовал себя героем. Но было осознание, что это конец, а будет ли что-нибудь впереди - неизвестно.
На какой-то миг я исчез, а затем появился в новом качестве, или образе, и сам себе не поверил. Если сказать, что это было слишком высоко для меня, то этого мало. Не было ощущения, что это измененное состояние сознания и, может быть, это иллюзия. Там для меня была реальность. И это продержалось довольно долго. Мне как бы продемонстрировали мою роль на Земле в действии.
После того как все закончилось, и я вернулся в свое обычное состояние, Виктор сказал своим заикающимся голосом:
- Н-н-ну Лев! T-ты очень м-мало себя ц-ценишь!
Весь следующий день мне нужно было удерживать себя в постоянном контроле. Казалось, что тот мир, где я был ночью, - реальность, а этот, дневной, - иллюзия. И люди здесь ходят, разговаривают и что-то делают совершенно бессознательно, как лунатики.
Заявку я действительно нашел в спецхране, по уровень самооценки так и не изменил. Может быть, зря. Если бы я ощущал себя всегда так, как там, в измененном, а может быть, в реальном состоянии сознания, то меньше бы суетился в жизни и не делал бы тех шагов, за которые потом приходится себя осуждать. Вместе с тем, иногда делаешь такие шаги, что сам удивляешься. С точки зрения логики они абсурдны или неверны. Через какое-то время оказывается, что это был единственно правильный и нужный шаг.
