– Не беспокойтесь, господин, пропущу только Властелина Мордора, – и исчез за дверью.
Через пару минут появилась Этель со скляночками и массажными рукавичками. Глаза все так же в пол.
– Господин капитан желает массаж прямо в ванне? Это не совсем удобно.
– Неудобно штаны через голову надевать, – Серега еще раз воспользовался арсеналом острот старшины Макухина, – я просто хотел поговорить. Не как господин со служанкой, а как человек с человеком. Понимаешь? Залезай, я не смотрю. – И Попов честно зажмурился.
– Как будет угодно господину. – Серега услышал шорох халатика, а затем почувствовал, как Этель опустилась в воду у противоположного края ванны. Вода поднялась, и пена попала Попову в нос. Он чихнул и открыл глаза. Пена позволяла увидеть только голову и плечи девушки.
– Этель, ну что у тебя все через «как угодно»? Можно же по-человечески?
– Я не совсем человек, господин.
Серега чуть не утонул в ванне:
– А кто? Робот, что ли?
– Я из Южного Прирунья, господин. Когда наш народ боролся за свободу, нам помогали эльфийские владыки. Однажды эльфийские лучники остановились в нашем поселке. Они такие красивые, господин, а моя бедная мать овдовела уже во второй раз. Ей было только двадцать, господин, а война забрала у нее двух мужей, от которых не осталось детей. Это очень трудно, господин, и я понимаю ее. Так появилась я, но мама не перенесла родов.
– А отец?
– Его убили через два дня в дюнах на берегу Руны. Орков было почти в три раза больше. Мне все потом рассказала мамина сестра, когда я подросла.
– А сюда ты как попала? Орки напали на поселок?
– Нет, господин. Темный Властелин захватил наш край, когда я была еще младенцем. Меня отдали сюда, в Лугбурз, приемные родители. Им нечем было платить налоги.
– Хороша семейка, – возмутился Серега, – родная тетка сдала в рабство?
– У нее не было выбора, господин. Родных детей отдавать еще тяжелее, чем приемных, а платить нечем. Зато потом их три года не беспокоил сборщик податей. Не думайте, что она злая, господин, она так плакала, когда меня отдавала.
– Да уж, – поскреб пенный затылок Попов, – ситуация. У меня тоже отца не было.
– Он погиб? – Этель впервые посмотрела на него зеленющими глазами.
– Если бы, – криво усмехнулся Серега. – Пил он, как свинья. Когда я родился, он сначала месяц не просыхал, а потом и вообще пропал. Как он мне потом втирал – жена с тещей ему житья не давали, все покушались на свободу его самовыражения. Мне-то поначалу говорили, что он геолог в дальней зарубежной командировке. А потом этот «геолог» меня около школы выловил и слезно просил поделиться карманными деньгами, ему, видите ли, на «красненькое» не хватало. Мы же, говорит, мужики, мы же всегда друг друга поймем, не то, что эти бабы. А то, говорит, пойдем со мной, с корешами познакомлю, выпьем за встречу. Шестикласснику, представляешь? Дегенерат, короче. Так где-то в сугробе и замерз, я уже в училище поступил, мать об этом под Новый год написала.
– Мне жаль, господин.
– Этель, ну давай без «господина», пока мы одни. В конце концов, я тебе приказываю. Мне тут с кем еще поговорить нормально? Не с орками же?
– Такое общение может плохо для меня кончиться, господин.
– Это еще почему? Между прочим, Майрон мне тебя подарил. А кто мешает разговаривать по душам со своей собственностью? Извини, я не хотел сказать, что ты принадлежишь мне как вещь. Просто Майрон отказался от своих прав на тебя, вот.
– Вы плохо знаете здешнюю жизнь, господин. К тому же Повелитель всегда поступает так, как нужно ему. И вы зря стесняетесь обладания людьми. Все мы кому-то принадлежим, а вы хороший хозяин.
– Да ладно, – смутился Попов, – что уж такого во мне отличного.
– Вы до сих пор никого из нас не наказали, не ударили, не изнасиловали и даже не накричали. Слуги удивлены, господин.
– Ну, я просто еще не успел, – набычился Серега, – а так я суровый и даже жестокий господин. Вон как Гурлуга уделал.
– Нет, – он впервые услышал смех Этель, – мы здесь многое повидали, господин. Вы не такой. А Гурлуг был орком. И не вы его убили, а Гудрон. Вы же не смогли меня сразу ударить, даже когда приказал сам Повелитель.
